Особая папка Кремля
Шрифт:
СОКОЛОВ:
Понятно, Александр Васильевич.
КОЛЧАК:
По делу об убийстве Царской семьи. Речь пойдёт о той части выводов следствия, в которой говорится о невозможности установить точно, все ли члены семьи Государя были убиты.
СОКОЛОВ:
Да, это невозможно установить. Найдена только малая часть останков… Собственно, не костные останки даже, а некие жировые массы, оставшиеся после сожжения одного или двух тел, судя по объёму этих масс. Да и допрошенные мной свидетели
КОЛЧАК:
Так вот, Николай Алексеевич, теперь прошу Вашего особого внимания… Недавно я получил сообщение с западной границы совдепии, сообщение от человека, которому я абсолютно доверяю – сообщение о том, что одна их дочерей Государя успешно бежала и перешла границу…
СОКОЛОВ:
Кто? Мария? Анастасия? Кто был спасён?
КОЛЧАК:
Поскольку дочь Государя ещё не находится в полной безопасности – приграничные страны наводнены агентами ЧК, постольку я пока не имею права назвать имя и рассказать другие подробности. Никому. Даже и Вам, дорогой Николай Алексеевич.
СОКОЛОВ:
Понимаю.
КОЛЧАК:
Хорошо. Так вот, Николай Алексеевич. Если результаты следствия будут опубликованы в том виде, каковы они сейчас – с выводами о возможном спасении или бегстве некоторых членов августейшей фамилии, то большевики утроят усилия по розыску спасённого лица (они-то знают, кто спасён) – в том числе и за границей.
СОКОЛОВ:
Понимаю.
КОЛЧАК:
Хорошо. Поэтому, Николай Алексеевич, официальные выводы следствия для публикации должны быть таковы: ВСЕ члены семьи убиты, ВСЕ трупы расчленены и сожжены.... Понимаете? Пусть думают, что мы ничего не знаем о спасённой…
СОКОЛОВ:
Понимаю, Александр Васильевич… Опубликуем так, как надо. Буду жить надеждой на скорую и полную нашу победу… А потом и скажем правду. Так ведь?
КОЛЧАК:
Так, Николай Алексеевич. Точно так… Теперь – свободны. Благодарю Вас за Вашу работу, за тщательное расследование. Мы вернемся к этому разговору, когда победим этих красных бесов.
Соколов покидает кабинет Колчака. Колчак вздыхает, достаёт из сейфа письмо. На конверте обратный адрес: «Бухарест, София Фёдоровна Колчак, 20 ноября 1919 года». Колчак открывает конверт, перечитывает строки письма (голос за кадром – женский голос – озвучивает письмо):
«Дорогой Александр, милый мой!
Это письмо передаст тебе есаул Кнышев, он сегодня же выезжает из Бухареста и, мы надеемся, доберётся до Омска в середине или к концу декабря, к Рождеству Христову. Мы добрались до Бухареста не без приключений, но в общем благополучно. Но обо мне и нашем сыне – чуть ниже, а сейчас о том, что очень важно для нас всех, для любимой России.
Вчера я получила точные сведения с восточной границы Румынии, а также и из уже захваченного большевиками Каменец-Подольска: Великая княгиня Анастасия Николаевна спасена, и в сопровождении верного человека успешно бежала из Каменец-Подольска в Румынию. Подробности пока не знаю, но эти сведения точные – можешь не сомневаться. Бедная девочка! Бедная Княжна! Что пришлось ей пережить! Она, как я поняла, вся была изранена, но выжила. Спас её какой-то поручик – то ли Чайковский, то ли Гайковский – он и доставил её через всю Россию в Каменец-Подольск. Больше пока ничего не знаю, кроме слухов. По слухам, бедняжка венчалась в Каменец-Подольске с этим поручиком, со своим спасителем, и незадолго до побега из совдепии родила ему сына. Вроде бы он остался в совдепии. Но это слухи. А вот её спасение и побег – точные вседения.
Теперь о нас…»
Колчак убирает письмо в сейф. Вызывает дежурного офицера.
(Примечание автора сценария:
Во время чтения Колчаком письма на экране чёрно-белые кадры бегства Анны-Анастасии из Каменец-Подольска через румынскую границу – кадры из третьей серии фильма – см. страницы.115-116)
1924 год, Париж. Встреча генерала Кутепова и следователя Соколова. Продолжение.
1924 год, 20 ноября. Париж, улица Руссле, 26. Квартира генерала А. П. Кутепова .
Продолжение разговора генерала А. П. Кутепова со следователем Н.А. Соколовым.
КУТЕПОВ:
Николай Алексеевич, ау (улыбается)… Что-то Вы задумались надолго. Так что, по Вашему мнению, выдумала Анна Чайковская свою историю?
СОКОЛОВ:
Нет, Александр Павлович, я думаю, что не выдумала. Но насчёт Чайковского – доказательств нет… Теперь у меня к Вам вопрос: помните, я месяц назад передал Вам загадочный текст с оборота образа Спаса Нерукотворного, – иконы малого размера, найденной нами среди прочего во дворе Дома Ипатьева? Как будто шифр некий, на английском? А почерк – Александры Фёдоровны, императрицы…
КУТЕПОВ:
Да, конечно помню. Я и сам собирался сейчас Вам об этом сказать. Щифр несложный оказался. Текст такой: «Зелёный Дракон, Вы были абсолютно правы»… Ну, Александра Фёдоровна мистикой, как известно увлекалась. Это что-то связанное с предсказаниями, вероятно…
СОКОЛОВ:
«Зелёный дракон»?.. Кто это? Кого она имела в виду?
КУТЕПОВ:
Вероятно, кого-то из буддистов. Быть может, из окружения Бадмаева. «Зелёный дракон» – это, насколько я знаю, буддистская мистическая организация, типа тайного ордена.
СОКОЛОВ:
Интересно, что же этот «дракон» ей предсказал?.. Впрочем, это не так уж и важно теперь…
КУТЕПОВ:
Ну, уж если о предсказаниях, то гораздо интереснее было бы знать о предсказаниях Авеля и Серафима Саровского, которые хранились у Государя нашего. Я когда– то слышал об этом от людей, близких к Государю… Он хотя и вовсе не был мистиком, но предсказания эти хранил у себя…