Особая примета
Шрифт:
— Да. Так что же?
— В большом зале, где соберется человек сто, сидя на месте, трудно всех рассмотреть. А ходить по рядам, конечно, нельзя. Если бы взять еще одного человека...
— К сожалению, это невозможно. Влоцкого знает одна из арестованных. Было бы слишком сложно тащить ее на такое собрание... Да сейчас она просто и не способна на это — ранена.
— А больше никто его не видел?
— Есть предположение, что с ним столкнулся наш главный хирург, которого эти мерзавцы пытались убить. Но это не достоверно. Профессор не разглядел его лица, а только слышал голос. Кстати, вас стоит свести с профессором, может быть, удастся решить, был ли это Ян, — для нас важно уточнить этот момент.
—
— И еще вот что: я не собираюсь вас пугать, да и вы не из робких, но советую вам соблюдать осторожность. Есть все основания считать этого человека очень опасным, а ведь вы знаете его в лицо. Уже была попытка устранить арестованную, о которой я вам говорил, и она панически боится Яна, даже считая, что он — в тюрьме.
Козинский с любопытством посмотрел на генерала.
— Как, уже после ее ареста?
— Да, при ней была сиделка, так она в момент ареста пыталась отравить раненую морфием. Видимо, боятся ее показаний.
— Я учту, товарищ генерал, но элемент риска только увеличивает интерес.
— Не ждал от вас другого ответа. Итак, готовьтесь. Вас уведомят, когда все будет налажено с собранием. А на днях мы с вами съездим к главному хирургу. — И генерал опять с удовольствием почувствовал не слишком крепкое, но энергичное пожатие сухой и теплой руки.
6. УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Майор Петренко, уже не молодой, очень опытный работник, был слегка обижен возложенным на него заданием, которое казалось ему мало перспективным. В стране насчитывается более двухсот частных рентгеновских кабинетов, а зарегистрированы далеко не все — попробуйте по таким данным найти тот, где снимался Кларк. А найдешь — так ведь еще неизвестно, был ли владелец кабинета соучастником Кларка или тот обращался к нему просто как больной. В этом случае — какой толк от кабинета? Дело явно второстепенное, не то что машина, которую ищет капитан Смирнов; найти машину — значит найти и человека. Но, поворчав про себя, Петренко приступил к выполнению задания так же обстоятельно, с той же методичностью, которую он привык вносить в любую работу.
Петренко начал с того, что посоветовался с главным хирургом и по его указанию с одним из советских военных рентгенологов. Оба утверждали, что пленка ввезена в страну не более двух — двух с половиной месяцев назад. Снимок сделан примерно в это время, во всяком случае — немногим позже. Он долго оставался скрученным — края кое-где надломились: его много дней носили в портфеле или в сумке. Кроме того, Кларк едва ли занимался своим пузырем в период непосредственной подготовки диверсии. Местный врач мог получить такую пленку только из советского военного госпиталя или через контрабандистов. Первое предположение отпало очень быстро. Полученная три месяца назад партия новой пленки была не велика, ее распределили между двумя лечебными учреждениями. В том и в другом рентгеновские кабинеты без труда отчитались в каждом полученном листе, пропажи не было. Оставалось второе — контрабанда. Несколько дней Петренко потратил на консультации с работниками таможни, пограничной стражи и уголовного розыска. В понедельник, рано утром, он сошел с поезда в небольшом городке, неподалеку от западной границы республики.
Одетый в штатское, майор не спеша пошел по главной улице города, свернул к рынку и против его крытых рядов увидел старое кирпичное здание, на фасаде которого висели потемневшая от времени вывеска и большая позолоченная корона.
— Аптека «Под короной», — прочел Петренко. Это была цель его путешествия. Хотя до начала торговли оставалось около трех часов и окна аптеки были закрыты ставнями, Петренко перешел улицу и дернул медную ручку звонка. Где-то далеко за дверью
— Кто здесь? Аптека не работает, а магазин откроется через два часа.
— Мне нужно пана Прохазку, я имею дело до пана, — ответил майор.
В двери открылось крошечное окошечко, вроде тюремного «волчка», и слезящийся, красноватый старческий глаз уставился на спокойное, круглое лицо майора с небольшими висячими усами и густыми бровями. Убедившись, что перед ним незнакомый человек, хозяин сказал ворчливо:
— Не веду дел с неизвестными лицами. Магазин закрыт!
Заслонка «волчка» опустилась.
— Погодите, пан Прохазка! Давайте по-хорошему. Будет хуже, если я заставлю вас открыть именем Республики и Закона.
Слышно было, как старик закряхтел за дверью. Окошко открылось, вновь появился глаз, теперь смотревший сквозь стекло очков. Майор продолжал более мягко:
— Полно, пане! Ничего плохого я вам не сделаю. Но разговор секретный, когда откроется магазин — нам помешают. Взгляните-ка сюда.
Петренко поднес к окошечку агентское удостоверение Народной милиции республики, которым заранее запасся. Старик, схваченный приступом кашля, долго не мог отпереть. Наконец, он отодвинул засовы, приоткрыл тяжелую наружную створку и, впустив майора в помещение, запер за ним дверь.
Свет скупо проникал сквозь ставни, и Петренко не сразу разглядел, что находится в небольшой аптеке, вернее, в аптекарском магазине, так как на полках, украшенных латинскими надписями, лежали главным образом губки, зубные щетки, стояли флаконы с дешевым одеколоном, баночки с кремом и другая парфюмерная и косметическая мелочь.
Чучело небольшого крокодила, подвешенное к потолку над прилавком, и статуэтка мадонны в углу придавали помещению странный, средневековый оттенок. Под стать ему был и сам хозяин: большие очки, длинная седая борода и черная шапочка на голове вместе с широким темным халатом делали его похожим на неомоложенного еще Фауста. Только волочившиеся по полу завязки довольно грязных, в розовую полоску кальсон несколько портили впечатление.
— Разговор не долгий, но серьезный, — предупредил Петренко, опираясь на прилавок. — Садитесь, пане, и, не волнуясь, отвечайте правду. Скажу вам прямо — ваша судьба зависит от вашей откровенности и от того, поверю ли я вам.
Такое вступление окончательно напугало старого аптекаря. Бормоча что-то, он упал на дубовую скамью со спинкой, стоявшую у стены, и бессмысленно уставился на непрошенного гостя. По лбу его катился пот.
«Пожалуй, переборщил, — подумал майор. — Как бы его не хватил паралич!» — И он сказал почти ласково:
— Ну, ну! Не пугайтесь, может быть, на вас взвели напраслину. Говорят, вы в общем неплохой человек. Если скажете правду, я вам поверю. Выпейте каких-нибудь капель и успокойтесь.
Старик, несколько овладев собой, сделал отрицательный знак.
— Так слушайте, пане. Нам известно, что вы понемногу спекулируете контрабандными товарами: разные духи, крем, кое-какие лекарства. Не спорьте, мы знаем, но нас это не касается. То дело таможни, пусть она смотрит. Я о другом пришел говорить. По мне провозите хоть бочку парижских духов.