Особая примета
Шрифт:
— Товарищ генерал, а вы не думаете, что Юзеф вовсе не получал от нее такого указания? Она владеет собой неважно, а тут ничем себя не выдала.
— Юзеф, конечно, мог проявить инициативу, дело не в этом, а в том, что он прикрылся ее авторитетом, а шофер принял это как должное, без всякой критики. Она-то, безусловно, лжет, когда преуменьшает свою собственную роль в этом деле. Вот почему важно узнать, кто вел машину.
— С другой стороны, эта скрытность шофера...
— Да, тут еще много всяких вопросительных знаков. Но — не сразу, понемногу разберемся во всем... Ну, на этом закончим.
Днем генерал Чугунов собрал совещание, на котором был намечен план дальнейших действий. Наибольшее внимание решено было сосредоточить на Брацлаве. Капитану Смирнову поручили организовать поиски таинственного автомобиля. Нескольким наиболее опытным работникам Народной безопасности — систематически изучить преподавательский состав учебных заведений, имеющих отношение к лесному хозяйству. Установить наблюдение в Брацлавском соборе — не появится ли человек с черной повязкой на глазу. Полковник Заремба осуществляет общее руководство поисками в Брацлаве. Работники Народной безопасности на местах продолжают искать следы Влоцкого-Кларка. Особая задача была возложена на майора Петренко — он должен был найти рентгеновский кабинет, в котором был сделан снимок Влоцкому. Если это удастся, то, возможно, обнаружится какая-нибудь новая нить, ведущая к Яну.
Генерал решил привлечь Козинского к участию в поисках Влоцкого. Козинский хорошо знал в лицо подставного Влоцкого и мог дать следствию ценные материалы.
На другой день вечером машина, посланная в Бялу-Суль, доставила Козинского к генералу. Чугунов увидел перед собой небольшого, сухощавого человека в сером пиджаке и бриджах. Его узкое лицо, без усов и бороды, с коротким подбородком и тонким, слегка вздернутым носом было моложаво, но в темных волосах просвечивала седина. Глаза, выпуклые, с большими, тяжелыми веками, смотрели внимательно и спокойно. Он вошел в комнату и остановился, стройный, подтянутый, привычно сомкнув каблуки щегольских, нерусского фасона сапог.
— Прошу, пане Козинский! — генерал шагнул ему навстречу и протянул руку. Небольшая рука Козинского была тепла и суха, пожатие — в меру крепкое и в меру продолжительное. «Воспитанный человек, и нервы хорошие», — подумал генерал.
— Садитесь, пане! Вы ведь говорите по-русски?
— Виноват, товарищ генерал, я член Народной рабочей партии!
Голос у Козинского был негромкий, очень отчетливый, по-русски он говорил почти чисто, но медленно.
— Простите, товарищ Козинский, я не учел. Сядем. Скажите, вы служили в армии?
— Да. В нашей старой немного, в девятьсот тридцать девятом году, а потом — в Народной армии, с сорок второго и до конца войны.
— Заметна выправка. Товарищ Козинский, я с большим интересом прочел! показание, которое вы дали о Влоцком. Вы — человек, доказавший свою преданность родине и демократии. Не говоря уж об этом, — он указал на орденские ленточки на пиджаке Козинского, — вы, если не ошибаюсь, в сорок пятом году помогли разоблачить фашистский шпионский центр, участвовали в его ликвидации, лично застрелили двух гитлеровцев, была ранены?
Козинский молча поклонился.
— Так вот, теперь вы можете опять помочь службе безопасности. Я говорю сейчас и от имени полковника Зарембы. Вы нужны нам в связи с делом Влоцкого.
— Товарищ генерал, я не могу простить себе своей оплошности и готов сделать все, чтобы искупить свою вину, — ответил Козинский так же медлительно и спокойно.
— Мы не считаем вас виновным. Вас обошли очень тонко. Послушайте, что получается, если сопоставить ваши сведения с тем, что мы знаем о Влоцком из других источников...
И генерал повторил все, что рассказывал главному хирургу. Козинский слушал его, внимательно, наклонив голову, полузакрыв глаза.
— Не наводит ли все это на некоторые мысли?
Козинский выпрямился, глаза его сверкнули.
— Неужели их двое?
— Правильно. Я тоже так предполагал. А сейчас это уже не предположение, а факт. Вам я могу доверить: мы получили некоторые дополнительные сведения, правда, очень скудные. Достоверно известно: человек этот существует, носит псевдоним Ян, работает в Брацлаве, по-видимому, в высшем учебном заведении, по специальности лесовод. Вы — единственный, кто хорошо знает в лицо этого человека, и вам нетрудно проникнуть в эти круги. Вы должны помочь нам отыскать его. Он — главная фигура всего заговора.
Козинский задумался.
— Будет нелегко, товарищ генерал. Ведь в Брацлаве имеются лесной институт, лесной техникум да, кроме того, в университете на биологическом факультете есть лесное отделение, которое я окончил в свое время. Профессорско-преподавательский состав университета, наверное, не менее двухсот — двухсот пятидесяти человек. Старых профессоров и преподавателей там почти не осталось, а в других учреждениях я мало кого знаю. Потом в министерстве лесного хозяйства тоже много специалистов...
— Да, безусловно. И все же терпением и настойчивостью трудности можно преодолеть.
— Понадобится много времени. Правда, насколько я мог судить, Влоцкий по преимуществу лесомелиоратор. Это до известной степени может сузить круг поисков. Но все-таки...
— Я не предлагаю вам пересматривать отдельно каждого лесовода во всех учреждениях. Этим займутся другие. А мы попробуем решить вопрос одним ударом — организуем общее собрание профессоров и преподавателей лесных учебных заведений. Органы Народной безопасности все устроят и дадут вам возможность незаметно присутствовать на собрании. А там уж смотрите в оба.
Козинский помолчал.
— Да, это — хороший способ. Я, конечно, узнаю его, если увижу. Правда, наши специалисты еще мало активны, многие могут не прийти на собрание... Ну таких мы пересмотрим отдельно. И вопрос нужно поставить такой, чтобы всех заинтересовал... Например, что-нибудь о заработной плате... А я приложу все силы, чтобы быть полезным. Разрешите вопрос, товарищ генерал?
— Пожалуйста!
— Вы сказали, что только я знаю этого Яна. Но из вашего рассказа я понял, что, кроме меня, вам известны люди, знакомые с ним.