Особенная семья
Шрифт:
Мгновение он в состоянии дать и самому себе.
Может быть, Лайам вел себя эгоистично, но впервые за долгое-долгое время он собирался что-то сделать ради себя самого.
Всего одно мгновение для себя и Анны.
На следующее утро Анна проснулась в шесть в постели Лайама и не сразу поняла, где находится.
Она провела у него ночь.
Прежде с ней никогда такого не случалось, и она не знала, как поступить. Может быть, предполагается, что она останется на месте, пока
Вчера она сказала Лайаму, что любит всякие мелочи, вроде как сидеть по вечерам на террасе.
Ну так вот, свои отношения она любит выстраивать примерно по такому же принципу. Скромно. Ничего большого и ошеломляющего. Всякие отношения работают до тех пор… ну, пока работают. Анна не стремилась ни к чему, что заставило бы ее потерять себя в отношениях с мужчиной, как делала раз за разом ее мать. И частью ее стратегии был принцип никогда не оставаться на ночь в доме мужчины.
До вчерашнего дня.
Она перевела взгляд на мужчину, спящего рядом. Растрепанные русые волосы, расслабленное лицо… Так он выглядел значительно моложе. Анне ужасно хотелось протянуть руку и откинуть с его лица волосы. Но она этого не сделала.
Не может же она валяться здесь весь день, наблюдая за спящим Лайамом Франклином!
Анна медленно и осторожно откатилась от Лайама, выскользнула из постели и осмотрелась в поисках одежды. Трусики отыскались рядом с кроватью, джинсы висели на стуле, а лифчик почему-то свисал с люстры. Рубашки она не увидела и решила, что она, наверное, валяется с другой стороны кровати – или в холле. Она надела найденные вещи и отправилась искать рубашку.
– Ты уходишь? – лениво спросил Лайам из постели.
Анна остановилась как вкопанная и почувствовала себя беззащитной без рубашки. Она понимала, что это нелепо, что ночью Лайам видел ее во всех видах и вовсе без одежды, но оказалось, что знать и чувствовать – совершенно разные вещи.
– Я не хочу, чтобы тетя Бетти и Колм вернулись и увидели меня в той же одежде, что и вчера.
– Как хочется, чтобы тебе не надо было уходить!
– Но мы оба знаем, что надо. Мы же не хотим возбудить у кого-то из них неоправданные ожидания.
– Что касается этого…
Она наклонилась и поцеловала его.
– У меня тоже нет неоправданных ожиданий, Лайам. Произошло то, что произошло. Два человека. Одна ночь. Я всегда считала, что отношения должны развиваться своим чередом. В данный момент все прекрасно и правильно. Но когда перестанет быть прекрасно, то все закончится. Никаких сожалений. Никаких упреков. Просто все закончится.
– Я не хочу тебя обманывать. У меня Колм. Это значит, что я никогда не смогу поставить отношения с женщиной на первое место. Большинству женщин это не нравится. – Он помолчал и добавил: – Тетя Бетти предупреждала меня и просила тебя не обижать.
Она поцеловала его еще раз и вдруг поняла, что ничего так не хочет, как скинуть одежду и снова забраться к нему в постель. Но она говорила вполне серьезно, она действительно не хотела, чтобы пришел Колм и застал их вместе. Она чувствовала себя подростком, вынужденным скрываться от родителей.
– Тете Бетти не стоит беспокоиться. Я большая девочка и пришла вчера в твою комнату, точно зная, что меня ждет. Ты меня не обманываешь. Помнишь, вчера вечером я сказала, что люблю приятные мелочи?
Лайам закашлялся и лишь через некоторое время, чуть отдышавшись, смог выговорить:
– Надеюсь, ты не хочешь сказать, что добавляешь меня к списку приятных мелочей?
Несмотря на проведенную с ним ночь, Анна почувствовала, что краснеет.
– Нет, ну что ты! Нет! Я имела в виду, что не ищу эпической любви из серии «они жили счастливо и умерли в один день». Я ищу отношений, которые сделали бы меня счастливой сейчас. Когда я перестану ощущать это счастье, отношения закончатся.
– А сейчас?
– Ты делаешь меня очень счастливой! – Она посмотрела на часы. – Но мне все равно надо уйти прежде, чем кто-нибудь нас поймает.
Он рассмеялся:
– Но позже ты вернешься позаниматься с Колмом?
– Да. Позже.
Она обнаружила свою рубашку в холле за углом, в стороне от двери в спальню Лайама. Носки отыскались на лестнице. Анна не собиралась гадать, почему именно носки она вчера сняла первыми. Вчера вечером ей в этом, должно быть, виделся какой-то смысл, но сегодня утром такая последовательность показалась ей странной.
Наконец с одеванием покончено. Она готова к выходу. Но сначала надо добраться до машины, которая всю ночь простояла на подъездной дорожке. Это означало, что все соседи в курсе: Анна провела здесь ночь. При мысли об этом она почувствовала себя неловко. Опять же она прекрасно понимала нелепость этого ощущения. Она взрослая женщина и имеет полное право ночевать, где захочет. И все-таки она надеялась, что никто не увидит, как она тайком пробирается к своей машине.
Она уже протянула руку, чтобы открыть дверцу машины, когда Патрик окликнул ее по имени и помахал рукой. Он стоял на своей террасе с газетой в руке.
– Доброе утро, Анна!
Она с трудом заставила себя тоже махнуть в ответ:
– Доброе утро, Патрик.
Она открыла дверцу и скользнула за руль. Ей хотелось только добраться до дома и залезть под душ.
Ей совсем не хотелось рассуждать о том, почему, уходя таким образом, она испытывает сильное чувство вины.
Путь стыда. Ей приходилось читать статьи на эту тему. О женщинах, которые выходили на следующее утро после свидания из дома мужчины в той же одежде, в которой пришли вчера.