Особенная
Шрифт:
Сама она была не слишком в этом виновата.
И все же они с Шэй всегда в итоге оказывались по разные стороны. Было ли это чередой случайных совпадений? Или что-то было такое в них обеих, что превращало их из подруг во врагов? Может быть, они как бы принадлежали к разным видам — ну, скажем, к ястребам и кроликам — и потому, по определению, не могли стать союзниками.
«И кто же из нас ястреб?» — задумалась Тэлли.
Оставшись одна, она начала ощущать, что снова меняется. Почему-то за городом, в безлюдной местности, она чувствовала себя не такой уж особенной. Тэлли до сих пор видела ясную, обостренную красоту мира, но чего-то в этой картине недоставало: звуков, производимых неподалеку другими «резчиками», близости их дыхания, слышимого через скинтенну. Тэлли начала осознавать, что быть чрезвычайником — это не только обладать силой и скоростью, а стать частью группы. В лагере «резчиков» Тэлли ощущала себя связанной с другими, ей как бы постоянно напоминали об общей силе, об общих привилегиях, о том, что могли увидеть и ощутить только они со своим сверхчеловеческим восприятием.
Среди «резчиков» Тэлли всегда чувствовала себя особенной. А теперь она была одна-одинешенька в безлюдной глуши, и фантастически острое зрение приносило ей только ощущение собственной мизерности. Как ни прекрасен был мир вокруг, он казался ей слишком огромным, способным поглотить ее.
«Кримов», продолжавших путь, не пугали ни хищная красота Тэлли, ни острые как бритвы ногти. Да и как это могло их пугать, если они ее ни разу не заметили? Она была невидимым изгоем.
Тэлли почти обрадовалась, когда «кримы» снова совершили ошибку.
Они остановились на привал рядом с высокими скалами, защищавшими от ветра с океана. В этом месте край поля, поросшего белыми цветами, подступал довольно близко к побережью. Орхидеи нежно поблескивали в лучах Восходящего солнца, и прибрежные холмы казались белыми, как песчаные дюны.
«Кримы» разложили скайборды для подзарядки и по углам прижали их к земле камешками. Затем улеглись спать и заснули быстро, изможденные ночным переходом.
В такой дали от города Тэлли уже могла не волноваться насчет того, что скайборды кто-нибудь заметит. Ее скинтенна уже несколько дней подряд не ловила переговоров смотрителей. И все же, устраиваясь в укрытии для долгого дневного дежурства, Тэлли заметила, что один скайборд — скорее всего, Зейна — лежит не слишком надежно.
Скайборд трепетал на ветру. Один из камешков, прижимавших его к земле, укатился.
Тэлли вздохнула. «Кримы» были в пути уже целую неделю, а все еще не научились делать такое простое дело правильно. И все же ею овладело волнение. Уложить скайборд как надо — хоть какое-то занятие, возможность ощутить себя не такой никчемной, на несколько мгновений избавиться от одиночества. Она услышит дыхание спящих «кримов», посмотрит на Зейна вблизи. Когда она видела его неподвижным, спящим, без дрожи в руках, то вспоминала о том, почему сделала такой выбор.
Она поползла к лагерю, и ее костюм-невидимка сразу приобрел цвет земли. Позади Тэлли вставало солнце, но перемещаться по сухой земле было намного проще, чем по топкому речному берегу. Скайборд Зейна подпрыгивал на ветру. Еще один угол освободился от груза, но пока летательная доска лежала на месте. Возможно, магнитный механизм нащупал подземную железорудную жилу и закрепился над ней.
Когда Тэлли наконец прикоснулась к скайборду, он хлопал краями, как раненая птица — крыльями. Рядом с ним кружил ветер, пропахший водорослями и солнцем. Странно… Кто-то оставил рядом со скайбордом раскрытую книгу — старинную, в кожаном переплете. Бумажные страницы громко шелестели на ветру.
Тэлли прищурилась. Книга была похожа на ту, которую читал Зейн в своей комнате в Нью-Красотауне.
Еще один угол скайборда выскользнул из-под камешка. Тэлли подняла руку, готовясь схватить доску, пока ее не унесло ветром. Но скайборд не оторвался от земли. Что-то тут было не так.
Однако Тэлли увидела, почему он не шевелится. Четвертый уголок был привязан к палке, воткнутой в землю. Видимо, тот, кто укладывал здесь скайборд, предполагал, что камешки могут слететь.
Вдруг к шелесту страниц примешался еще какой-то звук. Наверняка эту гадкую, шумную книгу оставили здесь именно для того, чтобы шорох бумаги заглушал все прочие звуки. Один из «кримов» дышал не так медленно и ровно, как другие. Кто-то из них не спал.
Тэлли обернулась — на нее смотрел Зейн.
Она вскочила, сорвала с ладони перчатку и одним ловким движением привела в действие кольцо-шприц. Но Зейн поднял руку, в которой была зажата пригоршня металлических зажигалок и колышков. Даже если бы Тэлли удалось каким-то образом преодолеть разделяющие их пять метров и уколоть Зейна, вся эта металлическая дребедень со звоном посыпалась бы на землю, и от шума проснулись бы остальные.
Но почему он просто не вскрикнул? Тэлли напряглась, ожидая, что Зейн поднимет тревогу, а он медленно вытянул руку и прижал палец к губам. Его взгляд был немного хитрым. Тэлли поняла, что он говорит: «Я не скажу, если ты не скажешь».
Она сглотнула сжавший горло ком и обвела взглядом остальных «кримов», лежащих в тени скал. Никто из них не подглядывал за ней из-под полуприкрытых век, все крепко спали. Зейн хотел поговорить с ней наедине.
Тэлли кивнула. Ее сердце билось часто-часто.
Они вдвоем отошли от лагеря, обогнули скалы и остановились там, где их разговор заглушали непрерывно рокочущие волны. Стоило Зейну пошевелиться, и у него снова начали дрожать руки. Он уселся на жесткую траву. Тэлли старалась не смотреть ему в глаза. Она снова почувствовала прилив отвращения.
— Остальные знают про меня? — спросила она.
— Нет. Я сам не был уверен. Подумал — померещилось. — Зейн положил руку на плечо Тэлли. — Я очень рад, что не померещилось.
— Просто не могу поверить, что я купилась на такую дурацкую приманку.
— Извини, — усмехнулся Зейн. — Решил сыграть на твоем благородстве.
— На чем?
Краем глаза Тэлли заметила, что Зейн улыбается.
— Ты ведь уберегла нас в первый день? Убрала скайборды в такое место, чтобы они не были заметны с неба?
— Да. Вас мог обнаружить смотритель. Балбесы.
— Я так и подумал. Вот почему я решил, что ты снова захочешь нам помочь, наш личный телохранитель.
Тэлли сглотнула ком, больно сжавший горло.
— Просто отлично. Приятно, когда тебя ценят.
— Значит, здесь только ты одна?
— Да. Совершенно одна.
В конце концов, теперь это было чистой правдой.
— Но ты ведь не должна здесь находиться?
— Имеешь в виду, что я отказалась исполнять приказ? Боюсь, так и есть.