Особенности личностного и семейного функционирования родственников наркозависимых

Шишкова Александра

Описывая стратегии совладания, используемые родственниками аддиктов, J. Orford, R. Velleman, A. Copello [et al.] (2010b) выделяют три основных тенденции: попытки примириться с употреблением психоактивных веществ аддиктивным родственником (putting up with it); попытки противостоять употреблению (standing up to it); отступление и обретение независимости (withdrawing and gaining independence). Каждая позиция, в свою очередь, может быть описана более конкретными паттернами реагирования. Один и тот же человек, вовлеченный во взаимодействие с аддиктивным больным, может использовать сочетание различных стратегий совладания. В

то же время границы между представленными способами совладания авторы предлагают рассматривать в качестве потенциальных зон конфликта или областей, связанных с дилеммой о том, как реагировать на сложившуюся ситуацию.

J. Orford [et al.] особо подчеркивают, что все выявлямые у родственников способы совладания являются естественной реакцией психически здоровых людей в очень трудной жизненной ситуации. В том случае, если во внимание принимаются все обстоятельства наличной жиненной ситуации близких аддикта, применению ими того или иного способа совладания всегда можно найти здравое объяснение. Противопоставляя модель SSCS концепции созависимости, исследователи отмечают, что «это слишком легко, не понимая обстоятельств, наклеивать членам семьи ярлык “созависимый”, или резистентный к изменениям» (Orford, R. Velleman, A. Copello [et al.], 2010b, p.16).

Некоторые авторы подчеркивают сходство расстройств, выявляемых у членов семьи аддиктивных больных, с симптомами посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Так, J. McKearn (1988) описывает и тех и других как подвергшихся воздействию интенсивного и продолжительного стресса без возможности переработки испытываемых эмоциональных переживаний. В качестве сходной симптоматики выступают такие характеристики, как депрессия, изоляция, приступы гнева, избегание чувств, чувство вины за выживание, реагирование тревогой, нарушения сна/ночные кошмары, навязчивые мысли.

Следует отметить, что ПТСР представляет собой четко очерченное расстройство – F43.1 (по МКБ-10). Посттравматическое стрессовое расстройство диагностируется при соответствии состояния следующим критериям:

1) глубокое отчаяние;

2) стойкие непроизвольные чрезвычайно живые воспоминания (fl ash-backs) перенесенного;

3) избегание ситуаций, напоминающих стрессовую;

4) один из нижеследующих двух признаков:

а) частичная или полная амнезия важных аспектов перенесенного стресса;

б) наличие не менее двух из нижеследующих признаков повышенной психической чувствительности и возбудимости:

– нарушения засыпания, поверхностный сон,

– раздражительность или вспышки гневливости,

– снижение сосредоточения,

– повышенный уровень бодрствования,

– повышенная боязливость;

5) за редким исключением, соответствие критериям 2–4 наступает в пределах 6 месяцев после экспозиции стресса или по окончании его действия.

Бесспорно, у родственников аддиктивных больных можно обнаружить последствия плохо переработанных психотравматических переживаний, в том числе и непосредственно не связанных с актуальной жизненной ситуацией. Однако сведение таких переживаний родственников аддиктивных больных исключительно к симптоматике ПТСР не представляется правильным.

Хроническая болезнь одного из членов семьи оказывает сильное психотравмирующее воздействие на окружающих его близких. В литературе отмечается, что стресс, обусловленный болезнью близкого, может проявляться на разных уровнях функционирования семьи и неизбежно приводит к трансформации всей семейной системы в связи с ее адаптацией к длительной, а порой и чрезмерной нагрузке. При этом специфика и выраженность переживаемой родственниками больного стресс-нагрузки оказывается тесно связана с ролевой позицией членов семьи.

В клинике аддиктивных расстройств среди многочисленных стресс-факторов, обусловленных хроническим заболеванием (пребывание в эмоционально перегруженных ситуациях; финансовые трудности, возникающие вследствие необходимости оплаты медицинских услуг; отсутствие свободного времени из-за необходимости ухода за больным членом семьи и возникающая вследствии этого социальная изоляция), особую роль играет выраженная психотравматизация. Во многом эта психотравматизация связана с общественной стигматизацией как самих больных, так и их близких.

Сама адаптация семьи к аддикции близкого часто может стать источником стресса для ее членов, усугубляя последующую деформацию отношений и усиливая воздействие стресс-факторов. Попытки семьи адаптироваться к болезни близкого неизбежно проявляются в перестройке существующих семейных взаимоотношений, в частности семейных ролей. При этом в качестве самостоятельных и постоянных источников стресса выступают как гиперфункциональность членов семьи, принимающих на себя обязанности больного, так и существующая у них необходимость постоянной адаптации в ситуации ролевой неопределенности. Такая неопределенность обусловлена самим характером болезни (чередованием фаз трезвости/интоксикации), а также фактором неопределенного прогноза заболевания.

В качестве дополнительных специфичных для аддиктивных семей источников стресса выступает социальное неблагополучие и насилие в семье.

В литературе отмечается значительное сходство процессов, возникающих в семье под влиянием стрессовой нагрузки, при различных видах патологии у одного из родственников. Независимо от того, идет ли речь о психическом заболевании или соматическом расстройстве, врожденном дефекте или приобретенной патологии, стресс, испытываемый родственниками больных, приводит к типологически сходным преобразованиям семейной системы.

Вместе с тем, с нашей точки зрения, такое внешнее сходство часто затушевывает глубинные процессы, происходящие в семьях больных. В этой связи представляется необходимым дифференцировать явления в семьях, где один из членов имеет выраженный соматический дефект (например, необратимые нарушения в развитии), и феномены в семьях, имеющих так называемого «идентифицированного пациента» (подробнее см. п. 1.4.3).

Несмотря на всю сложность картины, при выраженных соматических дефектах речь идет, прежде всего, о семейных преобразованиях, направленных на совладание с негативом, сопряженным с болезнью близкого, его объективной дисфункциональностью и беспомощностью. Часто присутствующая в таких ситуациях «вторичная выгода» от болезни, даже при широкой трактовке этого понятия, не играет основной роли в характере семейного ответа на стрессовую нагрузку. Здесь мы имеем дело с семейным кризисом, вызванным болезнью и потенциально сопряженным как с регрессом, так и с личностным и семейным ростом.