Особенности международной рыбалки
Шрифт:
– Воистину воскресе, и вообще в нашу религию не лезь, – неожиданно встрепенулся Серега. – Шурик, наливай! Уфук, – перешел он на английский. – Объясни, что у нас масленица скоро, национальный праздник, и русскому человеку не пить – грех!
– Сейчас попробую, – Уфук был мрачен. Казалось, он уже пожалел, что согласился поехать с нами на рыбалку.
– Серый, ты же сам только что сказал, что сегодня не пьешь! – удивился Шурик.
– Да что я, турок какой-нибудь, честное слово!
– Тоже вариант, – на лице у Шурика появилась
Озеро Лох-Ломонд было красиво до безобразия. Горы, поросшие секвойями, обрывы. Черт его знает почему, но красота эта мне была неприятна. Что-то было не так, я некоторое время размышлял над тем, что же во всем этом великолепии неправильно… Запах. Запах травы, выгоревшей на солнце. Запах воды.
Вода пахла гнилью. Берег с пожелтевшей травой, испещренный норками, в которых прятались разноцветные змейки. А какие рыбалки случались в прошлой жизни… С чем сравнить мерцающие огоньки на другом берегу, гудки пароходов, волну, набегающую на берег, тлеющие угольки и дым, наваристую уху в закопченном чугунке, тосты, неожиданно яркие звезды в черном небе. К пяти начинало светать, над рекой опускался туман, было зябко и сыро, и пахло свежестью, листвой…
– Подсекай, подсекай, уйдет! – истошно завопил Шурик, прервав сладкую дрему воспоминаний.
Около берега билась форель приличного размера.
– Ребята, – Шурик радостно потирал ладони. – Начало положено.
Вскоре Серега вытащил еще одну рыбину, и наступило длительное затишье.
– А где же сомы? – лениво потянулся Женька. – Лучше бы я сегодня выспался как следует.
– А ты раньше времени не суетись. Клев будет. Кстати, это твоя донка? – насторожился Шурик.
Колокольчик на донке дернулся, решительно зазвенел, алюминиевый штырь угрожающе накренился над водой.
– Держи, держи его! – Шурик носился вокруг и руководил. – Женька, твою мать, подсекай!
Толстая леска на секунду ослабла, бессильно упала на берег, затем напряглась, и, вырвав удилище из земли, уронила Женьку в воду.
– Да тащи же ты! – кричал Шурик.
– Блин! – Женька упирался кроссовками в глиняное дно. – Вода холодная! Эй, подсобите, эта сволочь меня сейчас утопит!
– Ну и дела! – Шурик дрожал от азарта. – Господи, сколько лет рыбачу, такого не видел.
– Твою мать, – Женька, сопя, вылез на берег, и вытряхивал мокрую тину из кроссовок. – В Америке все большое. Если дерево, так десять метров в диаметре. Если рыба, так обязательно с ног собьет…
– Еще два термоса утреннего нектара выпей, тебя и форель уронит, – Серега всматривался в воду. – Вон она, смотрите!
Над поверхностью бухточки на секунду показалась темно-коричневая туша, длиной метра в полтора.
– Православные! – Серега в азарте схватился за леску! – С Богом!
– А вы выпендривались, мол, Шурик толстую леску купил. А я словно чувствовал.
– А может быть, это кит? – предположил Женька.
– Сам ты кит, озеро с океаном не сообщается.
Леска то ослаблялась, то натягивалась как струна.
– Это сом, мужики, – уверенно сказал Шурик. – Только очень большой. Отожрался здесь, как хряк.
– А ну, тащи его! Взялись, и – раз! И – два! Господа бога душу мать, что это?
Вода забурлила, и странное существо забилось около берега. Более всего существо это напоминало крокодила. По крайней мере, морда у него была совершенно крокодилья, плотоядно щелкающая зубами. Тем не менее, жабры, плавники и рыбий хвост были рыбьими. Хвост заострялся панцирными наростами, а плавники разветвлялись на множество костяных лучиков, заканчивавшихся наполовину оформленными когтями.
– Балык! Ды шара, ды шара, шейтан! – папа то ли возмутился, то ли испугался.
– Народ, да это динозавр какой-то… – растерялся Женька.
– Валла Акбар, – турецкий папа начал истово молиться.
– Да помолчи ты, янычар хренов, без тебя тошно, – зашипел Серега. – Чудище, поди прочь, чудище!
– Янычар, – удивленно повторил папа.
Будто почувствовав, что его побаиваются, крокодилоподобное существо решило перейти в наступление. Оно кровожадно клацнуло пастью, и, оттолкнувшись плавниками от земли, вцепилось Шурику в резиновый сапог.
– Пошел ты на хер, – передернулся от отвращения Шурик, и, схватив недопитую бутылку с пивом, что было силы, обрушил ее на голову дракона.
Бутылка разбилась, и я готов был поклясться, что рыба-крокодил издала жалобный писк. Она оскалилась, попятилась, вильнула хвостом с наростами, ударила по воде, подняв фонтан брызг, и исчезла в глубине, утащив с собой удочку.
– Ну, это по-нашему, чуть что, и по черепушке, – перевел дух Женька. – Ты в Израиле палестинских сирот так же усмирял?
– Будешь еще выступать, тоже от меня по башке получишь, – Шурик вытаскивал из окровавленной руки бутылочные осколки.
Над озером воцарилось напряженное молчание. Все, происшедшее только что, казалось нереальным.
– Блин, что это было? – наконец, нарушил молчание Серега.
– Крокодил. Чистой воды крокодил, – смутился Шурик.
– Сам ты крокодил нильский. Откуда в Калифорнии крокодилы?
– Черт бы вас всех побрал, – Серега вздрогнул. – Я же говорил, что больше не пью. А вдруг это белая горячка?
– Так ты же сам налить попросил, – обиделся Шурик. – Православие еще приплел, чтобы туркам неповадно было. И вообще, хоть бы кто спасибо сказал, что я этого дракона по башке бутылкой шизданул.
– Вот ты сегодня не пил, – Серега обращался ко мне. – У тебя сознание просветленное, расскажи нам, что ты видел.
– Это была яшурица. Промежуточная ступень между крокодилом, рыбой и земноводными. Как падший ангел, который ни там и ни здесь…
– С тобой все понятно, Гребенщикова наслушался. Я тебя предупреждал, выкинь все эти пленки к чертовой матери.