Особенности обучения диких котов
Шрифт:
– А ну, прекратить! – командует профессор. – Вы уверены, что всего названного достаточно?
– Ну как, все ж приходят на вечеринки потанцевать и выпить, - сообщил один из четверокурсников. – Музыку мы поищем, а что выпить, все с собой принесут, не маленькие.
Ну да, если, как в прошлый раз – то точно принесут.
– Но ещё нужно подумать над содержательной частью, ясно вам? Выпить и потанцевать можно в клубе вечером, - строго сказал профессор. – А мы тут за образование и вообще. Нужно что-то такое, что будет ещё и полезно.
–
Установилась тишина.
– Умница, Леон, то, что надо, - тут же закивал профессор.
– Поднять их, что ли? – спросили от окна недоверчиво.
– Ты попробуй, ага!
– Сразу экзамен тому, кто попробует!
– И останется жив.
– Успеет убежать.
– Не успеет, это ж нежить, от неё тенями бесполезно.
– А ну тихо, - рыкнул профессор. – Нечего тут поминать великих людей всуе. Пусть все выходят и рассказывают. И ещё костюмы делают, вот.
– И конкурс устроить, пусть представляют своих героев, - добавил господин Рене.
– Почему только своих? Всех. Нам тоже нужно кого-нибудь представить. Надеюсь, никто не позабыл историю некромантии, и вы сможете найти и изобразить пару-тройку интересных персонажей? – он строго оглядел притихшую аудиторию. – Именно что нам тоже нужно – не только предложить всем, но и сделать самим. Чтобы видели, что мы не только не хуже, но даже и лучше.
– Воплотить дух первого ректора? – брякнул кто-то сзади. – Или декана факультета? И кого-нибудь из тех времён?
– А сдюжишь? – живо заинтересовался профессор. – Я бы посмотрел. С безопасного расстояния.
Дальше как-то быстро приговорили, что главным по празднику назначается Рене Кариньян – кто бы сомневался, конечно. Ему в помощники придали первый курс – особо выделив Леона, как породителя гениальной идеи, и братьев де Риньи, как порождателей всего хаоса, который творился в Академии в нынешнем учебном году. Рене оглядел их и радостно потёр руки. Кажется, их отдали в рабство, просто они пока этого не поняли.
– Ничего, не переживай, прорвёмся. Я тоже не всегда умел выходить перед толпой людей, будто так и надо, - сказал Рене, когда профессор всех отпустил.
Близнецы де Риньи пытались уговорить доску вернуться на место, доска не слушалась.
– Ступайте-ка к завхозу, - сказал им Рене. – Просите у него шуруповёрт. И что-нибудь ещё.
– Может, мы как-нибудь так? – вздохнул Анатоль.
Завхоз господин Гастон был гениальным магом-прикладником, его слушались любые инструменты и вообще любые предметы. Мало кого он так не любил, как студентов, испортивших академическое имущество.
– Так уже не вышло, - усмехнулся Рене.
– Мы сейчас, - Анатоль кивнул брату, вместе они подняли доску, приложили её к тем шурупам, на которых она висела, дальше они хором что-то нашептали…
Доска повисла. Оба де Риньи переглянулись и дали дёру, едва успев подхватить рюкзаки.
– Ну, хоть так, - кивнул Рене.
Они с Леоном вышли, затворили за собой дверь, отошли на пять шагов… и услышали грохот за спиной.
– Завтра у вас первая пара в этой аудитории? – спросил Рене.
– Точно, практика по специальности. Виды посмертных сущностей. Нежить, нечисть, просто души и что там ещё. У профессора.
– Вот профессор и покажет двум этим обалдуям нечисть и что там ещё, - кивнул Рене со знанием дела.
Леон мысленно с ним согласился – потому что профессор крут и раздолбайства так не оставляет.
– Так, на твоих коллег надежды никакой, поэтому давай-ка ты завтра сам спроси ваших с других факультетов, кто там что умеет и кто нам может сыграть и спеть, хорошо?
Наверное, это было хорошо. Но Леон совершенно не представлял, как это – выйти перед всеми и что-то говорить.
– Завтра у них моя пара, я готова выделить пять минут, - сказала поджидавшая их госпожа Жийона.
Ну всё, взяли в оборот, думал Леон. Думал весь вечер и часть ночи, и всё утро тоже.
Первая пара по практике прошла ожидаемо – профессор взял обоих близнецов за уши и сходил с ними тенями до господина Гастона. Вернулся один и предложил перейти в соседнюю аудиторию, где доска находилась на положенном ей месте и никуда не проваливалась. Близнецы же появились только к середине пары – и до её конца смотрели угрюмо, не кидались ни в кого жёваной бумагой, не насылали заклятие пепла на листы с записями теории и вообще молчали, что для них было невиданно.
Правда, уже на перемене Анатоль запустил в Ансельма рюкзаком, тот ответил, попал по чёрному, как уголёк, Адриану Коссе, тот не остался в долгу… в общем, Леон быстро сбежал тенями, пока его тоже не втянули. И вынырнул как раз перед большой лекционной аудиторией, где у первого курса должна была быть анатомия.
Госпожа Жийона дождалась, пока все утихнут, и строго сказала:
– Господа, у нашего факультета для вас есть объявление, и господин Шеню сейчас его сделает.
Что, вот так, сразу, что ли? Леон вздохнул тихонечко и вышел вперёд, и встал рядом с кафедрой. В конце концов, госпожа Жийона не боится выйти перед всем первым курсом и читать им лекцию. Она, конечно, очень хорошо знает этот материал, но Леон вроде тоже знает всё то, что ему нужно сейчас сказать. Он представил, что он… не профессор Саваж, конечно, куда ему, но – тот ведь тоже когда-то был первокурсником?
– Коллеги, - начал он, понял, что на него смотрят примерно все, сглотнул и продолжил. – В День Всех Святых состоится бал, его проводит факультет некромантии. Приглашены все. Самым отважным предлагается подготовиться и поучаствовать в конкурсе по истории магии, о правилах и условиях мы сообщим дополнительно и очень скоро. И ещё нам нужны музыканты, готовые выступить на балу. Если у нас есть такие, нужно сообщить о себе Рене Кариньяну. Или можно, наверное, мне.
– А что за конкурс?
– А сильно страшно будет?