Особенности обучения диких котов

Кальк Салма

– Ни с кем, сама. Госпожа декан разрешила. Постою тихонько в уголке.

– Да ну, это зря. Тебя не приглашали?

– Приглашали, я отказалась.

Ну и дурочка.

– Ты подумай, время ещё есть. Найдём кого-нибудь.

– Спасибо. Я думаю, не нужно.

– Ладно, это я так, мало ли, вдруг передумаешь. Но ты молодец, не растерялась и влепила Флинну, и сдала! Встречаемся завтра на балу в большом зале?

– Да, - улыбнулась Мизуки.

А Клодетт уже неслась переодеваться, на ходу набирая сообщение Кристиану: «Я сдала!!!»

«Круто! Я иду сдавать следующим», -

у него тоже был экзамен, по военной истории.

«Жду!»

Кристиан тоже сдал на «отлично», но он вообще крут. И они пошли гулять по городу, смотрели, как зажигаются фонари и звёзды, и праздничная иллюминация – обычная и магическая. И целовались под некоторыми фонарями.

На следующий день было Рождество, и вся семья де ла Моттов собиралась в доме дедушки. Поздравляли друг друга, дарили подарки. Дедушка с бабушкой подарили Клодетт и Филиппу поездку на пасхальные каникулы – куда они захотят, и разрешили взять с собой по одному другу каждому. Филипп тут же написал Даниэле, которая сразу же после экзамена уехала домой вместе с сестрёнкой, сестрёнка у неё учится в школе при Академии, в магическом классе. А Клодетт спросила Кристиана вечером, на балу у прикладников:

– Скажи, ты поедешь со мной куда-нибудь в крутое место? Нам с Филиппом дед и бабушка подарили поездку, куда мы захотим.

– Ничего себе, - изумился он. – Знаешь, я буду очень рад поехать, если ты разрешишь мне взять на себя все прочие расходы. Ну там – что есть, где гулять и что-нибудь ещё. Я думаю, заработаю к тому моменту.

– Разберёмся, - отмахнулась Клодетт.

То есть, всё было хорошо. А на следующий день бабушка и дедушка, дядя Клод и тётя Жаклин, кузены Жан и Жак пришли в гости к ним с папой и мамой, и вот тут-то мама и выступила. Хорошо, не за столом, а когда была перемена с основного стола на сладкий, и дедушка с папой и дядей Клодом ушли в папин кабинет, Филипп с кузенами поднялся наверх, тётя Жаклин отлучилась куда-то, и они остались втроём – Клодетт, мама и бабушка. Наверное, мама думала, что при бабушке Клодетт промолчит? Наивная.

– Клодетт, у тебя есть приличное платье, которое шили на выпускной, - сказала мама непререкаемым тоном.

– Ага, парни наденут нормальные смокинги, а я – школьное платье?

Оно длиной до шиколотки, и всё такое, ну, как у приличной девочки из хорошей семьи. Но она уже не маленькая девочка, ей нужно красивое вечернее платье! И честно сказать, Клодетт нацелилась на мамино чёрное, из тонкого струящегося шёлка.

– Чем тебе не нравится то платье? – не поняла мама.

– Оно несерьёзное, - попыталась объяснить Клодетт. – Вот если бы ты разрешила надеть своё чёрное…

– Юной девушке нечего надевать чёрные платья! – сообщила мама. – Достаточно того, что у тебя на голове не пойми что! Пойдёшь в выпускном. Или не пойдёшь вовсе, поняла? Филипп никуда не идёт, и тебе нечего!

– Я могу взять его как одного приглашённого, если он захочет, - быстро сказала Клодетт.

И дала себе мысленного пинка – потому, что не подумала раньше.

– И что вы там будете делать? На взрослом мероприятии?

– Мама, мы уже не школьники! Госпожа декан сказала, что нам тоже нужно учиться быть в обществе и завязывать связи! Это как ещё один экзамен, понимаешь?

Но кажется, мама ничего такого не понимала. Клодетт сама не заметила, как разревелась – от горькой обиды, от того, что мама не хочет понять и никогда, видимо, не поймёт.

– Клодетт, немедленно пойди и умойся, - сказа мама ледяным тоном. – Ещё только не хватало, чтобы ты тут слёзы лила!

– Донна, успокойся, - бабушка поднялась из кресла, в котором внимательно прослушала всю их перепалку. – Детям и впрямь нужно учиться бывать в обществе, в этом вопросе я полностью на стороне Марион, она знает, что делает. Там будут их однокурсники, и старшекурсники, и выпускники. Мы с Жаком там будем тоже, приглядим, не переживай.

Бабушка подошла к маме и погладила её по плечу. Мама смотрела на бабушку и, кажется, не находила слов. А бабушка зачищала территорию дальше.

– Клодетт, пойдём, ты умоешься, и мы поговорим.

Бабушка решительно взяла Клодетт за руку и увела наверх, в её комнату. Дождалась, пока Клодетт умоется, усадила рядом на кровать и взяла её руку в свои.

– Клодетт, мама просто ещё не привыкла, что вы с Филиппом уже взрослые и что-то решаете сами.

– Да она просто считает, что мы оба – её собственность, - вздохнула Клодетт.

– Она привыкнет, - улыбнулась бабушка. – Скажи, какое платье ты хочешь?

– Не знаю, - всхлипнула Клодетт. – Я думала, уговорю её на чёрное.

– Конечно, сейчас закрыты все магазины и мастерские, но я думаю, что смогу договориться со своим мастером. Мы что-нибудь придумаем, обязательно. Тебе не нужно будет просить у мамы платье, у тебя будет своё.

И дальше всё вышло, как в сказке про бедную дочку лесничего, у которой была крёстная из Старших. На следующий день бабушка заехала за Клодетт с утра, и повезла её в мастерскую. Там на неё подогнали невероятное синее платье, с пышной юбкой в пол, а нижняя юбка из сетки не давала ему попадаться под ноги. Филиппа куда-то повёз дедушка – правильно, он ведь где-то одевается, и у него тоже есть портные.

В итоге Клодетт получила платье, две пары тончайших шелковистых чулок и комплект невозможно красивого белья, чтобы под то платье надеть. И очень удобные туфли на изящном каблуке в тон платью, и синюю же сумочку. Филипп получил смокинг, к нему брюки, белую сорочку, запонки и лаковые туфли. Мама попробовала возражать против неуместных, по её мнению, расходов, но дедушка сказал – Донна, дорогая, это наш подарок детям за то, что они отлично сдали первую сессию. Молодцы же, правда? Значит, нужно их порадовать.

Бабушка прибыла помочь собраться. Сама в невероятно красивом платье из тёмно-синего тонкого бархата, расшитого блестящими стразами, будто капельками воды, она оглядела Клодетт, отметила достаточно строгий макияж, уложенные волосок к волоску синие косички и приведённые в порядок ногти. Потом открыла сумочку и достала шкатулку.

– Вот, держи.

Клодетт раскрыла… там лежало жемчужное ожерелье. Жемчужины были голубоватые, ровные, очень красивые. И серьги – две продолговатых жемчужины такого же оттенка.