Особенности разведения небожителей
Шрифт:
Не помню того, как обратился. Я даже толком не знаю, когда это случилось и сколько времени прошло после покушения. Помню лишь, как перед глазами мелькнул черный хвост, а потом сильный толчок вверх. Морские млекопитающие помогают друг другу независимо от того, являются ли другие членами их стаи.
Кажется, я плавал косаткой в океане человеческой части мира несколько лет. Как я туда попал из бездны, из-за завесы — понятия не имею. В этот период все было как в тумане, помню лишь, что был очень агрессивной косаткой. Я мог в порыве гнева
Кажется, даже потопил несколько суденышек так называемых китобоев и про меня написали книгу. Кажется. Может, и не про меня, я никогда не пытался уточнить. Фильм как-то видел, там были совпадения, но мало ли сердитых косаток в океане?
Короче говоря, память и разум вернулись ко мне далеко не сразу.
— Я сам не знаю, как попал в мир людей. Честно. Мне, наоборот, пришлось искать портал обратно домой из-за завесы. Но прежде чем я его нашел… успел неплохо устроиться в вашей части мира. Ведь хотелось не только кушать и плавать, — ответил я Тай Жень с усмешкой. — Вот и пришлось резко эволюционировать.
— Это когда было, лет двадцать назад? — уточнила она. — Эволюционировал ты прямо вместе с компьютеризацией всего мира, молодец.
— Нет. Из-за завесы в гуцинь я попал больше двухсот лет назад. Меня поймали местные ловцы редкостей, когда я из людского океана проскользнул в здешний. Просто… я запомнил обратную дорогу. И раз по миру совершенствующихся мне свободно передвигаться нельзя, я освоил человеческий. Моя компания вначале занималась скоростной доставкой писем. С подконтрольными младшими духами это дело одной секунды, приходилось даже специально задерживать. Потом телеграфом. Потом телефонами, интернетом…
— Ты очень хитровыделанный ключик, — сделала вывод Жень. — А зачем сидишь здесь и строишь из себя раба лампы? От кого прячешься?
Да чтоб ее! Не отвлеклась и не забыла свой самый неудобный вопрос.
— Ну, в мире небожителей я и есть «раб лампы». С другой стороны, так же, как и небезызвестный в мире людей синий джинн, даже в таком состоянии я способен на многое. Все зависит от того, сколько свободы мне даст следующий «хозяин». — Я положил голову на ее плечо.
— От кого ты прячешься?
Р-р-р-р! Ну, сама напросилась.
— От убийц моей матери. Довольна?! — Я прижал Тай Жень к себе как можно ближе, выдыхая холодный воздух ей в шею около уха. — Ее проткнули на моих глазах насквозь. Кровь из разорванных артерий била ручьем, пачкая ее бело-голубой ханьфу и мои детские руки. Глаза медленно, но верно стекленели, а рот открывался как у выкинутой на лед рыбы. Прекрасное зрелище, поверь мне. Почему ее нанизали на гарпуны, я могу только догадываться. Но благодаря этому я тоже стал… единственной зверушкой своего вида. Так что мне самое место именно в этом зоопарке.
Вот чего не ожидал — это ответных объятий. Не знаю почему, мне казалось, что она испугается и оттолкнет, и мне этого почти хотелось.
Но теплая рука скользнула по щеке, обняла за шею, пальцы взъерошили короткие волосы на затылке. А потом она потянулась и поцеловала меня в переносицу и в оба глаза.
— Не держи в себе. Плачь.
Глава 31
Евгения:
Он расслабился всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы вырвались слезы, а вместе с ними то звенящее напряжение, которое постепенно нарастало в Яоши с самого утра. Причем сначала даже непонятно было, по какой причине, и только к вечеру на эту натянутую до предела струну нанизались внешние обстоятельства, как бусины на нить. И ее стало видно.
Мне на шею упала горячая капля, вторая… Я мысленно досчитала до тридцати и резко отпустила демона, не оттолкнула, а именно отпустила, давая возможность встать, отойти, отвернуться и выдохнуть.
— Давай закажем экспертизу экологии прибрежной полосы внутреннего моря у специалистов? — И голос, голос обычный, спокойный, деловой. Словно ничего и не было. — Я даже знаю, кто лучше всего это сделает. Зато сможем грамотно вписать в пустующие ниши промысловую рыбу. М-м?
Конечно, и вскочил, и отвернулся. И зарычал:
— Ты отвратительный собеседник. А психолог из тебя еще хуже. А может, ты этого и добивалась? Ввести меня в состояние истерики?
— Да, — кивнула я, поглаживая кончиками пальцев мягкую обивку кресла.
Вот теперь он метнулся обратно так резко, что я почти не уследила за этим движением: доля секунды — и меня прижали к спинке кресла, а синие глаза с ледяной крошкой где-то на дне зрачков оказались буквально в нескольких сантиметров от моих собственных глаз и попытались просверлить меня своей стужей насквозь.
— Ты видела мои слезы… что ж, теперь у тебя есть выбор. Взять на себя ответственность или очутиться в канаве с потерей памяти… в лучшем случае…
— Уже. — Мое спокойствие его бесило до крайности, я это видела. Бесило и одновременно заставляло расслабиться.
— Что «уже»?! — Когти на его руке пробили обивку в нескольких миллиметрах от моей шеи.
— Уже взяла. — И слегка потянула за поводок, глядя в синие глаза.
У-у-ух, как красиво, когда их затягивает морозными узорами…
— Тогда держи. Потому что, если ты ослабишь хватку хоть на мгновение, контракт не станет помехой, — практически ласково прошептал он мне в шею, касаясь губами выступа ключицы. — Ничему не станет помехой.
— Не дождешься. — И рванула так резко, что он на меня буквально упал. Так, что дотянуться до его губ оказалось бессовестно легко, и нежный поначалу поцелуй превратился в болезненный укус за доли секунды. А потом я его оттолкнула и встала, потянув затекшие мышцы. — Спать? Или все же обсудим экологию?