Особняк со странностями
Шрифт:
— Может, уже протянешь руку помощи нуждающемуся? — прищурил один глаз ящер, словно от нетерпения переминаясь с лапы на лапу на круглой дверной ручке. — А то лишь зыркаешь, да обзываешься! И чему только подрастающее поколение учат?
Я тяжело сглотнула.
— Никаких манер! — фыркнул зверек. И, видимо, заметив, мое сомнение, снисходительно добавил: — Кусаться не буду. Обещаю.
— А ты сам не можешь? — неопределенно махнула рукой я.
Перспектива коснуться странного ящера, столь наглого,
Да и папа с детства учил всякую пакость руками не трогать…
— Что?!
Я что, опять сболтнула лишнее? И когда только научусь думать про себя?
— Ну-у-у… — смутилась я. — Сам. Крылышками?
Ящер фыркнул:
— Не царское это дело!
И сказано так решительно, быстро, что показалось, будто такой ответ заготовлен давно и заранее. А вся наглая бравада на самом деле напускная. Я не слишком разбиралась в устройстве ящериц, но даже мимолетного взгляда на крылья хватило, чтобы понять: они слишком непропорционально малы для такого тела.
Тяжело вздохнув, решила рискнуть и протянула ящеру ладонь.
Он медлить не стал. Тут же ловко взобрался мне на плечо. Быстро и аккуратно, совсем не оцарапав когтями.
– Фефанадий, — пощекотал горячим дыханием ухо.
— Что?
— Фефанадий я, — терпеливо повторил ящер. — А то ты меня на себе уже носишь, а имени все не спросила. Тьфу, манеры!
— Катерина, — ляпнула в ответ, чувствуя, что вновь краснею.
— Знаю.
— Откуда?
— Тебе в рифму ответить? — скучающим тоном протянул новый знакомец.
— Не стоит, — сконфузилась я.
Ящер все же снизошел до ответа. Правда, рифму послушно обошел:
— Я многое знаю, — фыркнул он. — Даром что ли в хранилище просиживаю? Да и страж тебя пропустил, абы кого не пустит.
Непонимающе нахмурившись, я повернула голову и попыталась рассмотреть Фефу. Тот вальяжно развалился на моем плече, уцепившись хвостом за отворот спортивки, и принялся лапками перебирать мои волосы, явно получая от этого не меньшее удовольствие, чем кот от валерьянки.
— А Кузя где?
— Старый хрыч этот? Известно где, — хмыкнул Фефа. — Где и пристало быть таким, как он. В кладовке.
— А можно…
— Не положено!
Столкнувшись с мрачной решимостью, что преобразила морду ящера точно в каменную, я оробела, но попытку вернуть помощника, с которым чувствовала себя уверенно, не откинула.
— Пожалуйста?
Фефа вздохнул. Громко, с надрывом и как-то больно трагически.
— Только ради спокойствия дамы, — сдался он. — А то ведь вконец замучаешь меня своими: «А где? А как? А почему? А можно?».
Не успела я обрадоваться и поблагодарить ящера, как в трех метрах от нас прямо на горчичную мозаику, которой еще недавно восхищалась, свалился Кузя. Растрепанный,
— Злыдней мне в печень! — взвился на ноги Кузя, срывая тряпки. — Орденское хранилище!
— Чай не кладовая, да! — ехидненько так протянул ящер.
Домовой побледнел. Насупился.
— Катерина, — грозно пробасил он. — Немедленно сбрось с себя горгулью! Еще заразу подхватишь!
Фефа задохнулся возмущением. Повернув голову, я смогла воочию наблюдать, как гнев преображает черты существа. Казалось, еще чуть-чуть и огонь повалит из его ноздрей, а глаза по-настоящему начнут метать молнии, мгновенно умертвляя все раздражители.
— Горгулий! — скрипнул зубами ящер, нетерпеливо прохаживаясь по моим плечам, точно собрался протоптать себе именную дорожку. Я лишь успевала голову поворачивать, следя за его метаниями.
Домовой подбоченился:
— Да, какая разница?!
— Не горгулья! Горгулий! — взвыл Фефа. — Прошу не путать!
— Один черт, — махнул рукой Кузя. — Вашей братии все равно верить нельзя.
— А вашей, скажешь, можно?!
Я пребывала в полнейшем недоумении от происходящего. На линии огня находиться не хотелось, но невольно получалось. Кузя и Фефа сцепились взглядами. Еще секунда и, казалось, драки не избежать.
— Катерина, немедленно уходим! — не спуская глаз с ящера, заявил домовой. — Нам в хранилище не место!
— Я без ответов не уйду!
— Тебе может и не место, а страж ее пропустил, — одновременно со мной высказался Фефа. — Хоть раньше никому ходу не давал! А тем более, человеку!
Кузя недоуменно уставился на меня, а потом словно очнулся и выгнул грудь колесом:
— Не просто человек, — с придыханием в голосе поведал он. — Госпожа.
Ящер перестал расхаживать. Повис на вороте и, вытянув шею, с любопытством заглянул мне в лицо:
— Госпожа говоришь? — загадочно протянул Фефа. — Так это в корне меняет дело! Недаром я решил с тобой дружбу водить! Хоть и невоспитанная ты дама.
Домовой фыркнул:
— Конечно, — выдохнул, скривив губы. — Горгулья никогда своего не упустит!
— Можно подумать ты совсем безвозмездно хвостом за девочкой таскаешься! Домовой-альтруист! Неслыханная щедрость!
Кузя помрачнел, нахмурился, подался вперед. Послышалось рычание.
Воздух, казалось, стал потрескивать от напряжения. Еще пару секунд, я поняла, и драки не избежать. Пришлось вмешаться.
— Стоять! — рявкнула я, вытягивая руку в сторону Кузи. Тот замер. — Прекратили оба! Не знаю, что вы не поделили, но перестаньте препираться!