Особо опасен
Шрифт:
— Ай-яй-яй! Какое горе… Наверное, с сердцем чего-то? Инфаркт? — наивно спросил я.
— Скорее инсульт головного мозга. — немного грубовато ответила девушка. — Если захочешь его навестить, то он сейчас в Сибли Мемориал Хоспитал. Это недалеко от Лэнгли.
Оба-на… Услышав знакомое слово «Лэнгли», я напрягся. О том, что именно в Лэнгли находится штаб-квартира Центрального разведывательного управления США, знаю даже дети. Его схватили? Он спалился? Как бы поудачнее спросить?
— Как же это он так не уберёгся-то?
—
О как? Слова «сам поехал» наводили на не очень хорошие мысли. Мог ли Васин предать? Я вспомнил его обаятельную, чисто голливудскую улыбку, и подумал, что в принципе, мог бы. Вот я всегда не доверял людям, которые «скалятся» по поводу и без. И кстати, вот Бес, как раз, был хмурым и неулыбчивым. Жаль, что он погиб тогда, на дороге. Но что же там такое произошло в конце-то концов?
— А что произошло-то? — немного удивлённо спросил я.
— Ты что? Радио не слушаешь и телевизор не смотришь? Ну, хотя бы газеты ты читаешь?
— Сандра! Я же тебе говорил, что неделю жил один в глуши, вдали от цивилизации.
— Тогда понятно. Ты куда дальше-то поедешь?
— Да теперь вот думаю, что обратно. Надо же дядю навестить в больнице.
— Скорее всего, тебя к нему не пустят. Он… — Сандра слегка запнулась. — В реанимации.
— Ясно. Ну, ладно, Не буду тебя отвлекать. Я тебе как-нибудь позже перезвоню.
— Звони, не пропадай!
Я повесил трубку.
21 сентября. 1974 год.
США. Штат Вашингтон. Пригород Сиэтла.
Алексей и Алёна.
Отъехав не так далеко, мы припарковались почти возле дороги. Алёнка была немного взволнована.
— Ты чего такая нервная?
— Что-то произошло, Лёш. Что-то очень серьёзное.
— Но ты не знаешь, что именно?
— Нет. Не знаю.
— Тогда и нечего пока переживать. Вот когда станет понятно, что и где произошло, тогда и будем думать, о том. как с этим бороться…
— Как бы поздно не было… — Алёнка вздохнула. — Лёш! Я сбегаю в кустики. А то утром торопилась, собиралась и…
— Будь осторожна! Не нарвись на гремучую змею. Как услышишь погремушку, убегай!
— Лёша! Ты плохо учился в школе. Гремучие змеи водятся гораздо южнее.
* * *
Оставшись один, я откровенно заскучал. Меня напрягало то беспокойство, что излучали Сашка и Алёнка. Но я ничего не мог с этим поделать. При отсутствии информации, можно опасаться чего угодно. Но опасность таится всегда не там, откуда её ожидаешь…
* * *
Вход на автопарковку был виден с того места, где я
А бодрый толстячок уже приближался к машине. Я распахнул дверь и вышел ему навстречу.
— Доброе утро! У Вас что-то произошло с машиной? — обратился он ко мне.
— Нет. Просто остановился здесь. А Вы только из-за этого покинули свой офис и пришли сюда?
— Нет. Я шёл на почту за свежими газетами.
— Пешком? — удивился я. — У Вас же так много машин.
— Доктор рекомендовал побольше ходить пешком, чтобы уменьшить вот это. — он похлопал себя по животу.
— Да. Доктор прав.
— А Вы тут ждёте своего брата? — почему-то спросил меня автобарыга.
В это время в моей голове, снова всплыли мысли высказанные Сашкой, что этот торгаш один из тех, кто видел нас двоих и сразу. Решение пришло спонтанно, и я ничего не смог с этим поделать…
Окрестности я машинально уже осмотрел. Ни спереди, ни сзади по дороге никого не было в такую рань.
— Ой! А я не заметил этого. — указал я рукой на левое переднее крыло своей машины.
— Что? — сразу же отвлёкся торговец подержанными авто.
* * *
Я оказался у него за спиной… Левой рукой я зажал ему рот, а правой воткнул нож ему в печень. И, стараясь не испачкаться кровью, аккуратно помог ему лечь на землю.
21 сентября. 1974 год.
США. Штат Вашингтон. Пригород Сиэтла.
Почтовое отделение.
Александр.
Завершив разговор, я обратился к служащему:
— У Вас есть свежие газеты?
— Вас устроит Сиэтл таймс?
— Безусловно. Сегодняшняя?
— Да, конечно.
— О, кей! А у Вас есть ещё вчерашние газеты?
— Вот, посмотрите!
* * *
Да. Были номера местной газеты и за вчера, и за позавчера. Я купил все, включая сегодняшний номер. Расплатившись, вышел из отделения, и развернув свежую газету, всего лишь глянул на заголовок статьи на первой полосе газеты…
Слова, которые были готовы вырваться из меня, были исключительно матерные, и только на великом и могучем русском языке. Сдержался я с большим трудом.
Свернув все газеты, я на негнущихся ногах дошёл до машины. Открыв водительскую дверь, я плюхнулся на сиденье. И вот тут уже меня просто прорвало.
— Это полный пи**ец! — высказался я на русском.
— Что такое? — спросила Маринка, впрочем не проявляя особого волнения.
— Вот, посмотри!
Я кинул её на колени газеты.