Особые заслуги
Шрифт:
Тут вернулся из леса пограничник. Он услышал последние слова Павлика и посоветовал:
— Лучше уж ничего больше не проверяйте. Поручик сейчас будет здесь.
— Прямо сейчас? — не поверил Павлик.
— Ну не прямо, минут через двенадцать.
Появился поручик даже скорее, чем его ждали. Рядом с ним бежал его пёс. Одного взгляда на пса Яночке хватило, чтобы сделать вывод: они явились не из Крыницы, были где-то поблизости. Должно быть, поручик предчувствовал, что этой ночью произойдут важные события.
— Давайте коротко и только о
Павлик сосредоточился, поднапрягся и постарался коротко и ясно удовлетворить любопытство поручика милиции.
— Рыжий и Лысый могилы разоряют. Давно уже в них копаются, как бульдозеры роют. Но в данный момент на кладбище Лысого нет, сидит наверное, в машине, машина припаркована у кемпинга, а сейчас на кладбище вместе с Рыжим орудует какой-то Прилизанный, его мы не знаем…
— И Ушастого тоже нет, — дополнила рассказ брата Яночка. — А у него двойные номера на машине, с одной стороны номер Ушастого, а с другой — Лысого, иностранные номера. Нажмёшь в машине кнопку и номер переворачивается. У нас оба номера записаны.
У поручика от возбуждения запылали щеки и засверкали глаза.
— Двойные номера, вот оно что!.. А вы откуда знаете?
— Собственными глазами видели. Две машины у них, совсем одинаковые, только по счётчику и различаем, то есть по показаниям километража на счётчике. У нас это тоже записано.
— И поспешите, им осталось всего семь могил раскопать! Может, сейчас найдут и смоются!
— А что найдут?
— Как что? Да те самые штабные документы, ещё с войны!
Поручик не поверил своим ушам.
— Как ты сказал?! Какие документы?
— Говорю же — секретные штабные документы немцев! В войну там закопали! Спрятали!
— А вы откуда знаете?
— Догадались. Ведь здесь шла война, так? Немцы держали оборону, r»j? Значит, должен же быть у них тут штаб? А когда драпали, так решили секретные документы спрятать. И в какой-то из могил спрятали.
— А догадались сами, значит…
Поручик вроде бы немного успокоился. Не хватало ему ещё тут шпионского гнёзда. Но похоже, его выдумали эти шустрые детки, их собственные вымыслы…
— Будьте любезны, эти записанные вами номера! И уточните, где роют.
Яночка извлекла из кармана джинсов блокнотик, вырвала из него страничку и передала поручику. Пожалуйста, ей не жалко, они с Павликом помнят эти номера. Павлик тем временем опять сосредоточился, теперь на топографии местности.
— Схватились они, значит, за седьмую могилу… как раз посередине, на самой верхушке. А необработанные остались с этой стороны, — размахивал мальчик руками, показывая, с какой именно, — и вон с той, немного пониже…
Поручик прекрасно разбирался в жестикуляции Павлика, понимающе кивая головой и стараясь запомнить.
— Молодец, все понял. Об остальном поговорим завтра. А сейчас забирайте собаку и марш домой! Чтобы я тут вас больше не видел!
— Это как же понимать? — возмутилась Яночка.
— А так и понимайте, как я сказал! Считайте,
Дети были сбиты с толку. Как же так, домой? Ведь вот пограничники рядом, явно собирались их арестовать за нелегальный переход границы, ведь преступление же… Павлик взглянул на сестру. Та уже пришла в себя и теперь с самым невинным видом устремила взор куда-то в глубь леса. Ага, она права. И Павлик тоже незаметно огляделся. Вредный поручик, однако, заметил. Подозвал к себе одного из пограничников и прошептал:
— Слушайте, проводите этих паршивцев до самого их дома! И не уходите, пока не убедитесь — они вошли и уже больше не вышли, не то опять отправятся на ночную прогулку. От них всего можно ожидать, уж я знаю, кошмарные ребятки!
— Будет сделано! — отсалютовал пограничник и повернулся к кошмарным ребяткам. Перед ним стояли два ангела во плоти, глядя на него невинными голубыми глазами. Если бы не строгий приказ старшего по званию… И пограничник грозно произнёс:
— Ну, мои дорогие, пошли домой! Вы первые я за вами.
Долгое время Павлик и Яночка шествовали в угрюмом молчании. Впереди Хабр, позади пограничник, не спускающий с них бдительного ока, А он и в самом деле перехватил взгляд, который детки уходя бросили на милицейскую овчарку, и прекрасно понял значение этого взгляда. На то он и пограничник, притворная покорность конвоируемых его не обманула.
Когда проходили рядом со знакомым муравейником, Павлик не выдержал.
— Слушай! — шепнул он сестре, не в силах больше выносить неизвестность. — А арестуют нас когда? Не говорили?
— Не знаю, — шепнула сестра в ответ. — Насчёт ареста — ни словечка.
— А где тебя поймали?
— На границе.
— Надо же! И что сказали? Кричали: «Стой, стрелять буду!»?
— Зачем? Я и так стояла,
— Ну тогда как ругались? Расскажи, что говорили.
Яночка честно постаралась вспомнить, что говорили пограничники, застукав её в обнимку с пограничным столбом. Что-то наверняка говорили, но никак не вспомнить. Первые слова не вспомнить. Потом до неё начал доходить смысл сказанного. И девочка прошептала, вспоминая:
— Они решили — я заблудилась. Спросили, что я здесь делаю ночью.
— А ты что ответила?
— Как что? Правду ответила!
— Что?!
— Ну да, правду. Сказала — мы хотели посмотреть на кабанов.
Павлик даже остановился от возмущения. — Выходит, соврала властям! Bed| мы же следили за этими..
Оглянувшись на бдительного пограничника, мальчик не докончил и быстренько двинулся дальше. Сестра поспешила за ним, ехидно прошептав:
— А кабанов, скажешь, не хотел увидеть? Кто докажет, что я соврала? Чистую правду сказала, ведь давно мы мечтали увидеть кабанов. Ну и увидели! И за мной один гнался! Я и об этом сказала пограничникам, и это тоже чистая правда.