Особый агент
Шрифт:
И только осознав это, я понял, что еще в поведении советника так поразило меня. Обычно люди, работающие на чужих планетах, очень радуются встречам с земляками. Я в данном случае представляю из себя отсталую низранку, Рамика жительницу недавно присоединенной планеты, и только Сид приходится советнику земляком. Да к тому же еще и почти коллегой. И, несмотря на это, беркуту даже традиционного бокала шампанского предложено не было! Или хотя бы кофе, не говоря уж о непременном пожатии рук и похлопывании по плечу! Да даже простой дружеской улыбки полковник
– Марта!!!
Да что ж она так орет-то?!
– Что случилось?
– Ничего!
– растерянно вытаращилась латиянка, - Ты куда сейчас идешь? Я тебя уже третий раз спрашиваю!
– В гостиницу, узнать расписание автобусов!
– Я узнавал, рейс на Новил в обед, автобус прибывает из Сервена! На Грозвель ближайший - вечером.
– Вежливо информирует Сид.
– Значит, есть время посмотреть вышивки! Мы вчера не успели!
– по-детски радуется Рамика, оглядываясь на полковника.
– Я не против!
– кивает он, испытующе поглядывая на меня.
А я, разумеется, против, но говорить этого не буду. И так слишком выделяюсь поведением из толпы туристов, а если еще и сувенирами интересоваться не стану, то возможно, заинтересуются мной. Не ведаю, пока кто, но что найдутся желающие, знаю наверняка.
– Пошли!
– киваю Рамике, и девушка расцветает довольной улыбкой.
Как же мало ей нужно для счастья!
На вечерний автобус в Грозвель мы явились первыми. Тучи, с утра наползавшие на летнее небо, к этому времени нависли над верхушками деревьев плотной, беспросветной темнотой. Где-то вдалеке уже начал погромыхивать гром, и я мечтал лишь успеть до дождя оказаться в теплом салоне автобуса-трансформа.
По-видимому, Сид с Рамикой желали того же, поскольку непрестанно с тревогой поглядывали в ту сторону, откуда, по нашему представлению, должен был появиться транспорт из Тохена.
Котят я еще в обед отправил с сопроводительным письмом в Новил, откуда они вечером должны вылететь на главный остров. А к дну клетки прилепил очередной отчет, почти не надеясь, что он достигнет аналитиков отдела. И все же, чем меньше у меня оставалось веры в возможности коллег, тем чаще и подробнее я составлял и отправлял отчеты. И все яснее понимал, что мне пора убираться с Хилиона. Уж больно что-то непонятное здесь происходит.
Когда первые, редкие капли дождя начали шлепаться на небольшую кучку собравшихся в путь туристов в конце улицы зажглись, наконец неяркие фары автобуса.
Через несколько минут, отирая воду с лица и рук, уютно устраиваемся на мягких диванах. Двери беззвучно захлопнулись и автобус мягко тронулся в путь.
– Марта, чай пить будешь?
А почему бы и нет? Что еще делать ранним вечером в такую погоду? Только не стоит показывать попутчикам излишнюю готовность к общению, в Грозвеле я намерен окончательно от них отмежеваться.
– А с чем?
– специально капризничаю, чтобы посильнее достать беркута.
– С пирожками, с печеньем, с кексами! Ты что любишь?
–
– Давай с кексом!
– исподтишка вздохнув, снисходительно соглашаюсь я.
– А я буду всё!
– с одобрением следя за ее бурной деятельностью, умиротворенно сообщает полковник, вызывая своим заявлением счастливую улыбку на лице девушки.
А мне немного стыдно перед девушкой за то, что в ее мире возможность ухаживать за своим мужчиной возведена в ранг высших ценностей.
Хотя, похоже, если меня однажды за какой-нибудь промах выставят из отдела, я вполне смогу трудиться свахой! Или сватом?! Не важно.
– Давайте отойдем в сторону, и там вы все спокойно объясните!
– Тихо, но твердо рыкает полковник на Лючию и Арнольда, встречающих нас в Грозвеле.
Еще только увидев в окно стоящую под дождем парочку, я почувствовал, как все сжалось в груди от ощущения чего-то непоправимого.
Уж больно жалкими они выглядели. И дело даже не в мокрых прядях волос, прилипших к лицам, и не в судорожно сжатых от волнения кулаках Арнольда. Насторожило появившееся меньше чем за сутки нервное подергивание небритых щек и темные круги вокруг глаз мачо. Да и Лючия выглядит не лучше. Распухший от слез нос и покрасневшие несчастные глаза обычно оживленной и энергичной девицы заставляют предполагать худшее.
– НУ!
– почти рычит Сид, стискивая руками плечи дочери.
– Только коротко!
– Кинти... пропала!
– Горестно всхлипывает Лючия и, упав лицом в надежное плечо отца, захлебывается в рыданьях.
– Что?
– С состраданием оглянувшись на уронившую вещи Рамику, Сид оторвал руки дочери от себя и всучил ее несчастному Арнольду.
– Рами, не волнуйся, возможно, она просто заблудилась!
– Подхватив одной рукой помертвевшую латиянку, а другой чемодан, полковник уверенно ведет ее в сторону дверей.
Благо, автобус подвез нас почти к калитке окружающего гостиницу садика.
– Пошла покупать сувениры и не вернулась!
– растерянно бормочет, плетясь сзади, Арнольд.
– Мы весь вечер по рынку бегали, пока все не закрылось! А ее так и не нашли!
В холле никого, приехавшие с нами туристы отправились наверх устраиваться, отъезжающие ушли к автобусу, остальные сладко спят в этот ранний утренний час.
– А где Саэда и парни?!
– топая по лестнице, деловито бросает через плечо Сид.
– Спят. Они недавно легли, - виновато бормочет Арнольд, - вместе с нами бегали!
– Ложитесь и вы!
– впихнув безропотную Рамику в свободный номер, скомандовал полковник.
– Сейчас все равно ничего нельзя сделать, слишком рано. Да и отдохнуть вам нужно, на себя не похожи! Арнольд! Проследи за девушками!
И, войдя вслед за латиянкой в комнату, захлопнул за собой дверь.
– А... что?! Марта... ! Ты не... знаешь?!
– Ошеломленно шепчет Лючия, оглядываясь на меня.