Особый прием Гурова
Шрифт:
– Конечно! – с готовностью заверила его женщина. – А завтрак во сколько подавать?
– Без десяти шесть, только скажите, где у вас буфет находится.
– Вам никуда ходить не надо, все принесут в номер. Спокойной вам ночи! – пожелала дежурная.
Номер оказался стандартным, но вылизанным до такой чистоты, что просто сверкал.
– Чур, я у окна спать буду! – с ходу застолбил себе место Гуров.
– Да пожалуйста! Только вы уж укройтесь потеплее, чтобы вас, как Станислава Васильевича, не просквозило, – сказал Володя, направляясь к холодильнику, чтобы положить туда бутерброды.
– Не записывай меня в старики! – сварливо буркнул Гуров, ставя
– Лев Иванович! А ведь вы правы оказались! У нас и тут холодильник забит! – воскликнул Никитин, открыв дверцу.
– А я всегда прав!
Говоря это, Гуров вдруг быстро и неслышно подошел к двери номера и, прислонившись к стене так, чтобы оказаться прикрытым открывшейся дверью, застыл с пистолетом в руке. Никитин же, увидев, как бесшумно поворачивается оставленный им в замочной скважине ключ, тоже достал пистолет и, скользнув в ванную, прикрыл дверь, оставив небольшую щелку, через которую мог тут же увидеть того, кто войдет. Незваным гостем оказалась молодая женщина в костюме горничной. Она сделала шаг вперед, держа перед собой руки ладонями вверх, показывая тем самым, что у нее ничего нет. Гуров тут же спрятал пистолет, знаками показал Володе, что пойдет с этой женщиной, и вышел. Она пошла по коридору, Гуров последовал за ней, тихонько заметив:
– А ты, Наташа, выросла! Похорошела! – На что женщина, повернувшись к нему, только зло оскалилась.
Они подошли к какому-то номеру и вошли внутрь, там в кресле их поджидал невысокий высохший старик со впалыми щеками и нездоровым румянцем – это был «смотрящий» по Чернореченску вор в законе Тарас Семенович Остапчук.
– Выйди, Наталья! – приказал он.
Гуров же, пройдя, сел в другое кресло и стал молча ждать, что ему скажет Остапчук.
– Мог бы и поздороваться, – заметил тот.
– Я твою биографию, Тарас, не хуже своей знаю. На тебе столько грехов, что здоровья я тебе не желаю даже с учетом того, в каком ты сейчас состоянии, – невозмутимо ответил Лев.
– А уж как я тебя ненавижу, ты себе даже представить не можешь, – злобно процедил Остапчук.
– Итак, верительными грамотами мы обменялись, а теперь говори, зачем позвал, – потребовал Гуров.
– Зря ты сюда приехал. Уезжай завтра же! – сказал Тарас Семенович.
– Думаешь, убьют?
– Как ты любишь говорить, обязательно, – усмехнулся Остапчук.
– Тебя, Тарас, не поймешь: ты меня ненавидишь и вместе с тем о моей безопасности волнуешься. С чего бы это? – притворно удивился Лев.
– Моя бы воля, я бы тебя своими руками!.. – начал Тарас, но Гуров грубо перебил его:
– Только руки у тебя коротки, да еще и связаны к тому же! Я тебе сейчас всю картину обрисую, и ты тогда все те слова, что мне сказать хотел, себе обратно в глотку запихнешь! Смотри, не подавись только! Потому что ты мне еще пока живым нужен! Вот послушай! «Откинулся» ты три года назад. И тебя, при твоих-то заслугах и авторитете, почему-то не куда-нибудь к Черному морю поближе отправили, чтобы ты свой туберкулез там подлечивал, а сюда определили. Почему? А потому, что дело тебе очень ответственное доверили. Здесь семь лет тишь, гладь да божья благодать! Милиция-полиция обленилась и мышей не ловит – просто рай для вас! Вы тут перевалочную базу устроили. Не знаю пока, что это: турбаза или дом отдыха где-то в области, но только приезжают сюда люди после серьезного дела якобы на отдых. Ментов тамошних вы прикормили, вот они на все глаза и закрывают. А ты, или твой предшественник, здесь «крысу» в паспортной службе нашел! И «крыса» эта чистые бланки паспортов как испорченные списывает. Вот люди и уезжают отсюда с новыми документами. И имеешь ты за свои хлопоты очень большие деньги! Не зря у тебя Наташка бриллианты в платине носит! Это несведущий человек их может за бижутерию принять, но я-то не первый день своим ремеслом занимаюсь. Да вот только недолго музыке играть осталось – Сидорова и Карпова, хорошо тебе известных, которые к тому же в федеральном розыске находятся, взяли с паспортами, что в Чернореченске выданы, только пока на это я и Крячко внимание обратили. Структура у нас сложная, бывает, что неповоротливая, но ведь и остальные тоже не слепые! И до них дойдет, откуда и чьи уши торчат!
– Ну, тогда мне проще тебя здесь самому грохнуть, – недобро усмехнулся Остапчук.
– Это вряд ли! – покачал головой Гуров. – Я здесь, а Стас-то в Москве. И, случись что со мной, здесь на следующий день такой десант высадится, что город в блин раскатают и «малину» твою прикроют. А с тебя потом люди очень серьезно спросят, как же ты сумел такое важное дело провалить.
– Да лучше я на «сходняке» от пули или ножа быстро сдохну, чем буду месяцами в постели загибаться, – огрызнулся Тарас Семенович.
– Тоже верно, это выход, – согласился с ним Гуров. – А вот что с Наташкой будет? Она ведь тебе не баба, как все думают, она твоя дочь! И казну свою, ты небось у нее держишь. Представляешь себе, что с ней сделают?
– Не докажешь! – вскинулся тот.
– Моему слову поверят, – спокойно заметил Гуров.
– Да, о тебе слава идет, что ты честный мент, слово свое всегда держишь и за базар отвечаешь. Откуда узнал? – глухо спросил Остапчук.
– От верблюда! Тебя такой ответ устраивает? Так что, если тебе на себя наплевать, о ней хотя бы подумай!
– Сука ты, Гуров! – не сдержался Тарас Семенович.
– Да говори что хочешь! – отмахнулся Лев. – Только ты ее жизнь на мою ни за что не поменяешь! Так что будешь ты отныне, Тарас, не только дела сворачивать, но и меня охранять как зеницу ока! А если потребуется, то еще и поможешь!
– Да ни в жизнь я ментам!.. – взвился Остапчук.
– А ты, Тарас, свою жизнь на две части раздели: одна до этого разговора была, а вторая – после него будет. Если хочешь в собственной постели на руках у дочери умереть, а не в тюремной больнице загнуться, то поможешь!
– Змей ты, Гуров! Знаешь, куда бить! – пробормотал Остапчук. – Чего тебе надо?
– Что ты о покушении думаешь?
– Мы к этому делу никаким боком, зуб даю! Нам лишний шум не нужен! – твердо ответил Тарас Семенович.
– Тогда кто?
– Не знаю, тут покумекать надо, – пожал плечами Остапчук.
– Ну, вот ты и кумекай пока, а я спать пойду, – сказал, поднимаясь, Гуров. – И еще. Меня «пасти» будут плотно, а мне может потребоваться оторваться. Город я не знаю, так что ты уж расстарайся, придумай что-нибудь.
– Ладно! Если чего надо будет, ты на бумажке напиши да в мусорную корзину в номере кинь – Наташка мне передаст.
– Договорились!
Гуров пошел к выходу, слыша за спиной бурчание старика:
– Дожил! «Мусорам» помогаю!
– Дочь спасаешь! – бросил он в ответ через плечо.
Стоявшая во время этого разговора в коридоре около двери Наташка бросилась в номер, а Лев, почти волоча ноги, пошел к себе. Мало того, что командировка в Тамбов его основательно вымотала, что предыдущей ночью он почти не спал, так еще и за этот день он устал, как свора ездовых собак после гонки. Вот и мечтал он сейчас только о том, чтобы коснуться головой подушки и хоть несколько часов поспать.