Особый прием Гурова
Шрифт:
– И он потом не бросился ее искать? – удивился Никитин.
– Так я же вместе с ней забрал и записывающее устройство, и магнитофон снял, и, вообще, все ценное, что там было.
– То есть он это счел за простое ограбление, – кивнул Володя.
– Славку же отвезли в больницу, и когда я его там увидел, то впервые в жизни испытал ужас – это был кровоточащий кусок мяса. К сожалению, сделать уже ничего было нельзя. Он умер той же ночью, не приходя в сознание.
– Странно, что они забили его до смерти – им же нужна была информация, – задумчиво произнес Володя.
– Господин капитан, вы занимались спортом? – неожиданно
– Немного.
– А вот Слава занимался всерьез! А это невозможно без хорошего знания анатомии. Вот здесь, – показал он на свою голову, – у человека очень тонкая кость, и сильный удар туда может быть смертельным. От него-то, как потом выяснили в больнице, он и умер. Вы послушайте вот эту запись, и сами все поймете. – Самойлов достал из внутреннего кармана пиджака диск и положил его на стол.
– Я потом послушаю, – пообещал Никитин, – а вы сейчас в двух словах объясните, в чем дело.
– В том, что Королев пригрозил Славе, что, если он не расколется, они привезут туда же Нину с Женькой и будут насиловать их по очереди у него на глазах.
– Откуда же он узнал о связи Славы и Нины, если они ее не афишировали? – спросил Володя, но, встретив насмешливый взгляд Самойлова, предпочел вернуться к прежней теме: – Это была реальная угроза? Слава действительно мог в это поверить?
– Дело не в том, во что Слава мог поверить, а во что – нет, а в том, мог ли Королев осуществить эту угрозу. Так вот мог! Просто вы не знаете, какая репутация была у него в городе до тех пор, пока он не выбился в мэры. Это потом, дав людям хлеба и зрелищ, он стал для них иконой – народу ведь, в сущности, так немного надо.
– Значит, Слава сам подставился под этот удар, – понял Никитин.
– А разве я вам не говорил, что он за Нину умер бы не задумываясь? – напомнил ему Самойлов и продолжил: – Я похоронил Славу и оставил рядом с ним место для Нины. Он не раз меня об этом просил, потому что знал, какую жизнь ведет и что с ним все может случиться. Только я никак не предполагал, что ему придется ждать ее так недолго – ее убили через два месяца. Вот они так рядом и лежат. Я им обоим одинаковые памятники поставил! Белые, мраморные! А теперь, когда нет больше необходимости хранить тайну Женькиного рождения, можно и общую ограду поставить, чтобы они хоть там навсегда вместе были, если уж здесь не получилось.
– Нина знала о смерти Славы?
– Нет, у меня не повернулся язык сказать ей об этом, я намекнул, что у него большие неприятности и он вынужден скрываться.
– А она знала, чем он занимается?
– Даже не догадывалась. Она жила в своем мире, где были любимый сын, любимый человек и любимый брат. Так что ее Славочка и Фартовый были для нее два совершенно разных человека. Да и об их связи никто ничего не знал. Ну, во всяком случае, до тех пор, пока она не забеременела, – тут-то Сашка все и понял!
– А деньги?
– Их потом долго искали все, кому ни лень, но так и не нашли.
– Скажите, вы тоже подозреваете, что гибель вашей сестры – это дело рук Багрова? – спросил Никитин.
– Что значит тоже? – уточнил Валерий Леонидович.
– Ну, как мне здесь рассказал сосед Багровых, ваш племянник утверждал это еще во время гибели матери, а потом и сам Родион Кузьмич пришел к такому же выводу.
– Лучше поздно, чем никогда, – заметил Самойлов. – Я-то это сразу понял.
– Но ведь Багров страшно рисковал, – возразил Володя. – Стоило Королеву подняться наверх и увидеть упавший табурет со сломанной ножкой…
– Господин капитан! Вы чужой человек в этом городе и ничего не знаете, – перебил его Валерий Леонидович. – Любовница, потом жена, а ныне вдова Багрова – племянница жены Королева.
– Значит, это бы спланированное убийство? – воскликнул Никитин.
– Ну, вот вы и сами все поняли. Даже мамаша, у которой Багров в любимчиках ходил и которая на все его фокусы глаза закрывала, заподозрила неладное. Она пошла к Королеву, потому что он же на место выезжал – их, всех четверых, тогда и в званиях, и в должностях понизили. А он ее заверил, что это был чистейшей воды несчастный случай, и лучше ей эту историю не ворошить, не портить репутацию достойному человеку, который грех ее дочери покрыл, и мальчишка теперь носит его фамилию, а не покойного бандита по кличке Фартовый. А сказать об этом Королеву мог только Сашка, потому что тайну Женькиного рождения знали только в нашей семье и сам Багров.
– Но откуда вы сами смогли узнать все эти подробности? О Соснине и всем остальном?
– Я же вам уже сказал, что мой одноклассник служил в милиции. У него были друзья. А перепить геолога еще никому не удавалось. Да и времени для того, чтобы во всем разобраться, у меня было более чем достаточно.
– Оригинал записи, конечно, у вас, – постучал пальцем по диску Володя. – Только я не думаю, что магнитная лента способна сохраниться на протяжении стольких лет.
– Можно проверить, – предложил Самойлов. – У меня в Москве на одной радиостанции друзья работают, так они просто волшебники. Такое старье восстанавливают, вы себе представить не можете. А уж при современном развитии технологии идентифицировать голоса людей не составит труда. Хотя я и сейчас могу сказать, кто там был. Генка Мальков, мой одноклассник по кличке Малек, Павел Суржиков, который в настоящее время возглавляет городское управление полиции, по кличке Жура, Кирилл Самсонов по кличке Самсон. Этот вообще в вашем министерстве на какой-то высокой должности обретается, потому что сумел хорошо жениться. Ну, и сам Королев.
– По кличке Король, – вздохнул Никитин, который, поняв, что попал под козырной отбой, сдерживался из последних сил, потому что желание вскочить и биться головой о стену было уже нестерпимым.
– Да нет, он не любил, когда его так называли. Считал, что это для него мелковато. Вот если бы император! Пробившись во власть, он и создал из нашей области свою империю.
– Скажите, а Евгений знал историю родителей?
– Да, конечно! Когда ему исполнилось восемнадцать лет и мы с ним стали жить отдельно, я ему все рассказал.
– Значит, у него был железный мотив убить и Королева, и Багрова, – оживился Володя.
– А зачем ему было столько времени ждать? – поинтересовался Валерий Леонидович.
– Так месть – это блюдо, которое вкуснее всего холодным, – напомнил ему Никитин известное выражение.
– Но не протухшим! И раз уж вы решили проводить аналогию с романом Марио Пьюзо, то жертва должна была знать, кто и за что ей мстит – иначе какой же смысл в этой мести? А в данном случае этого, думаю, не было, вы бы об этом сказали. Кроме того, мотив отомстить Королеву есть у половины жителей этого города, – возразил ему Самойлов.