Особый талант
Шрифт:
24 января. Москва. 11 час. 30 мин
Утром Пашкову позвонили из издательства. Главный редактор, один из тех немногих, кто был в курсе его финансового участия в предприятии, сообщил, что директор отсутствует и его нигде не могут найти, а на послеобеденный час назначена встреча с руководством крупной телекомпании по поводу создания телевизионного сериала по мотивам опубликованных издательством книг, права на которые и будут предметом переговоров. Пашков не выспался — до половины ночи он пытался писать, но в голову лезли посторонние мысли и ничего путного из его затеи не выходило. Поэтому он с трудом понимал, что именно от него хотят,
Наконец он начал понимать, о чем идет речь. По обыкновению пришедший утром в банк бухгалтер с удивлением обнаружил, что счет издательства пуст, хотя всю предыдущую неделю на него исправно поступали деньги за крупные партии книг. Проведенное на скорую руку собственное расследование показало, что в последнее время директор продавал имеющиеся на складе запасы продукции по заниженным ценам, предпочитая при этом оплату наличными. Так склад тоже оказался изрядно опустошенным.
Главный редактор говорил осторожно, стараясь, чтобы его сообщение не выглядело как обвинение — мало ли как еще может дело повернуться. Но и без того картина была ясна. Директор, бывший, кстати, одним из основных акционеров, прикарманил денежки и сбежал, поставив свое предприятие на грань банкротства. А может быть, уже и за грань. Во всяком случае, без основательной проверки и анализа положения дел картина выглядела удручающе.
Пашков пообещал скоро приехать и попросил, чтобы до его появления еще раз попробовали найти директора, хотя надежды на удачный исход были более чем призрачны, и порекомендовал не сеять панику.
Вяло и без аппетита позавтракав, он напился крепкого кофе, к которому относился с подозрением и употреблял в редких случаях, облачился в деловой костюм, что тоже делал в редких случаях, и отправился в издательство, по дороге гадая, как поступить.
Из-за того что не выспался, за руль он решил не садиться и поймал такси. Проделав большую часть пути, вспомнил, что где-то тут должна быть прикрепленная Злоткиным охрана, так что вполне можно было ехать с ними, но ее что-то не видно, и вообще он скоро забыл про это, вернувшись мыслями к издательству и исчезнувшему директору. Такой обаятельный мужик, вальяжный и даже аристократичный… Он всегда нравился Пашкову. Бабник, конечно. Но кто не без греха! Издательством руководил довольно толково. Объемы продаж хоть и медленно, но росли. Большой текучки кадров не было. Выстроил четкую производственную цепочку от редактуры до поступления продукции на склад. Отдельные, как говорилось раньше на партийных собраниях, проблемы были, но это еще не повод для того, чтобы обкрадывать собственное предприятие, а заодно и немногочисленных акционеров, вложивших довольно серьезные средства. Хотя отдельную внутреннюю вялость в нем Пашков замечал, но относил это на счет игры в барство.
Придя в издательство, его попытки самоуспокоиться или даже самообмануться пропали. Сотрудники, в основном женского пола, выглядели встревоженными, если не сказать вздрюченными. Ясно, что слух о пропаже директора не остался в стенах начальственных кабинетов. Налицо было начало паники, которая всегда сопровождает тонущие корабли. А это значит, что о происшедшем вскоре станет известно за пределами издательства и неизбежно отразится на делах. Контрагенты будут относиться по меньшей мере настороженно, и разом пропадет наработанная годами простота и доверительность отношений, что неизбежно приведет к еще большим финансовым потерям. Следовало вернуть людей в рабочее, спокойное состояние.
Увидев встревоженные лица, Пашкову остро захотелось сохранить вложенные им деньги, кстати, по инициативе сбежавшего директора. И не потому даже, что это была для него большая потеря. Сейчас он вполне мог объявить себя ушедшим на пенсию и до конца своих дней не заботиться о том, как заработать на хлеб насущный. Просто ему стало обидно. И за себя, и за этих людей, которые почти за десять лет сумели создать вполне устойчивое предприятие.
Секретарша, знавшая его в лицо, перехватила его в коридоре и сказала, что его ждут в кабинете директора. По ней было видно, что она нездорово возбуждена. Пашков даже подумал, а не она ли является главным разносчиком слуха.
Кроме главного редактора, тридцатилетнего лощеного человека в неизменно белой рубашке с ярким галстуком, носившего редкую в Москве фамилию Степак, за длинным столом для переговоров сидели еще четверо — финансовый директор, коммерческий директор и двое, которых Пашков не знал. Впрочем, уже через минуту они познакомились. Это были акционеры, выглядевшие очень недовольно и особенно один из них, с бородкой и обширной плешью. Этот был просто воинственный, и похоже, что появление нового действующего лица прервало его обличительное выступление. Директорат выглядел подавленно.
— Ну что, тезка? — спросил Пашков, усаживаясь и обращаясь к главному редактору. — Кинули нас?
— Похоже, — без энтузиазма откликнулся тот.
— И что делать будем? Выплывать или дружно пойдем ко дну?
— Лучше бы выплывать, конечно.
— Тогда нужно в первую очередь успокоить коллектив, а то они натворят нам дел. Скажите, что директор нашелся.
— Как это нашелся? — вскинулся плешивый совладелец. Остальные посмотрели с интересом. Особенно директора. Они почувствовали надежду на то, что удастся сохранить свои хорошо оплачиваемые рабочие места по крайней мере на время.
— Не знаю как. Например, позвонил с дачи, где его занесло снегом и он со всей семьей не может выехать. Или в автокатастрофу попал. Не знаю! Но людей нужно немедленно успокоить. Или есть другие предложения? — Он в упор посмотрел на отсвечивавшую под верхним освещением плешь. Возражений не последовало. — Тогда действуйте.
К его некоторому удивлению и тайному удовольствию, Степак сорвался с места и бодрым шагом покинул кабинет, на ходу поправляя галстук привычным жестом.
— А теперь давайте попробуем разобраться в ситуации. Вы сейчас можете обрисовать наш баланс? — спросил он у финансового директора, который сразу же опустил взгляд на бумаги перед собой.
— Пока только в общих чертах.
«Общие черты» выглядели неутешительно. Фактически издательство лишилось большей части оборотных средств. Предполагавшиеся на этой и следующей неделе поступления даже не покрывали обязательств перед типографией, арендодателями и государством в лице налоговой службы и различных фондов. Не говоря уже о гонорарах авторам и зарплате сотрудникам.
— Ну, с налогами мы вопрос можем решить. Если сегодня-завтра заявить о том, что у нас произошло, — финдиректор упорно избегал называть вещи своими именами, — то это будет квалифицировано как кража.
— Что это значит?
— Это прямые убытки баланса. Они списываются по крайней мере до тех пор, пока украденное не будет возвращено.
— На это можно даже не рассчитывать. Ваш директор уже греет живот на Канарах или ищет родные березки в Канаде, — язвительным тоном профессионального обличителя-склочника заметил плешивый.
— Между прочим, и ваш тоже, — парировал Пашков.
— Я его не выбирал!
— То же самое и я. Только что это меняет, если мы сейчас намерены спасать ситуацию и свои деньги?