Осознание. Пятый пояс
Шрифт:
— Убить? — перебил я его и насмешливо фыркнул. — Ха! Я лишь допустил мысль отмахнуться от тебя, как от надоедливой мухи, на кой мне убивать такого, как ты? Для того чтобы убить тебя, мне не нужно прилагать ни малейших усилий.
Если до этого я пропускал мимо себя большую часть болтовни, которую они вели между собой мыслеречью, то тут в ней начали проскакивать здравые мысли:
— Старший, он либо безумен, либо…
— Либо что?
— Не мне напоминать вам, что Властелины могут скрывать свою силу.
— Властелин? Здесь? Обедающий на тряпке? К тому же они скрывают свою силу полностью и в этот момент неотличимы от обычного Закалки. Этот же… Предводитель.
Я покачал головой и надавил:
— Безумцы. На колени. Извиняйтесь, и тогда я сохраню вам жизни.
Кто-то снова торопливо забормотал:
— Всё так, старший, но Властелины первых звёзд только учатся это делать, а нам, уж простите, без разницы, первой он там звёзды или десятой — он может раздавить нас как мух.
И старший из Кулаков засомневался, сглотнул и негромко произнёс:
— Я готов принести свои извинения, но сами подумайте, можно ли поверить в такую встречу?
— Кх-м, — я усмехнулся. — Здесь ты прав. Давай я убью кого-то, и тогда всё станет ясно.
— Нет-нет-нет, — Кулак даже отступил на шаг, хотя я и не думал больше представлять, как пробиваю ему средоточие. — Давайте как-нибудь докажете свою силу по-другому.
Гордый и острожный. Вроде и согласился со мной, вроде и стал говорить вежливо, но старшим так и не назвал.
Я кивнул:
— Да будет так.
Встал, сосредотачиваясь на уже один раз выручившей меня технике.
Барьер Прибоя.
Суть трюка в том, что я, пусть и познал эту составную технику, но ещё не могу использовать её только по желанию и без обращений. Но эта вроде бы земная техника, разделена на множество частей, каждая из которых не более чем человеческая. Всего-то тридцать узлов в каждой. Ни один из семи Кулаков не видел сейчас обращений к Небу, которые друг за другом сменились вокруг моих рук.
Они только видели, как я встал, медленно развёл руки и тут же окутался защитной техникой.
Один из Кулаков тут же лихорадочно завопил:
— Техника без обращений! Техника без обращений!
Ему упрямо возразили:
— Или всего лишь человеческая. Нужно это проверить.
Я растянул губы в улыбке:
— Всего лишь человеческая? Нужно проверить? Хорошо, проверяй.
— Он слышал! Он слышал ваши слова, старший! Какого ещё…
— Заткнулись! На счёт три бьём всем, чем можем. Собрались!
Вслух же Кулак медленно произнёс:
— Прощу прощения за этот ход, старший, — поднял руку ко мне ладонью. — Раз, два, три.
В Барьер Прибоя ударили Сути Стихии, призрачные лезвия, огненные шары и прочее.
Ударили и осыпались вниз осколками, не в силах пробить защиту этой техники. Земной? Что же, ничего лучше этой вроде бы земной защитной техники у меня пока нет и на один удар её вполне хватает даже против семи Предводителей.
— Я же говорил! Я же говорил!
— Заткнись. Здесь что-то не так. На счёт…
Упрямый и недоверчивый. Главное, не дать им повторить.
Я коротко предупредил:
— Моя очередь, — и тут же без промедления рявкнул. — На колени!
Выплеснул из себя поток духовной силы, отправил следом змеев воды, а затем добавил то, что подсмотрел у Древнего в кристалле.
Вышло даже лучше, чем я ожидал.
Всех шестерых, кто всё ещё кружил вокруг меня на мечах — снесло с них. В тех, что послабее, вцепились змеи, одаривая ранами. Впервые я видел, чтобы их силы хватило причинить вред не Воинам, не Мастерам, а целым Предводителям.
Не зря я корпел в подвале, не зря я натравливал своих змеев на чужие стихии, не зря.
На ногах устоял только их старший, тот, что был шестой звезды Предводителя, не меньше.
Он даже успел толкнуть из себя силу, духовную защиту, пытаясь противостоять мне, зажёг какое-то обращение перед левой рукой, но…
Ему не хватило какой-то доли мига, потому что за время всей этой болтовни и представления с их попыткой — я успел обмануть его защиту, похитил его Указ и сейчас вписал в него свои символы.
Ограничение. Воин первой звезды.
Этого мига хватило, чтобы техника, для которой разом заблокировали почти все узлы и меридианы — сорвалась, одаривая Кулака обжигающей болью.
Слабый, ограниченный, подавленный, он рухнул на колени под давлением моей силы, завыл, схватившись за руку.
Да, несладко приходится Воину под напором моих змеев воды. Они словно почуяли его слабость, вцепились в него со всех сторон, ныряя в тело.
Через миг я стёр ограничение, а то, чего доброго, мои змеи и вовсе его сожрут.
Он часто-часто задышал, словно рыба, которую выбросили на берег — широко открывая рот и буквально заглатывая воздух.
Отпустил руку, вцепился пальцами в грудь, сминая халат.
Неужели этого мало?
Рявкнул мысленно:
— Ко мне!
Потянул к себе стихию, очищая от неё давление своей силы.
Из груди Кулака вырвался один, огромный, в руку толщиной змей.
Кулак, пусть и не видел его, зато явно почувствовал — выпучил глаза, а через миг, стоило последнему кусочку хвоста змея покинуть тело Кулака, как его скрючило и вырвало кровью.