Остановите Землю, я сойду
Шрифт:
Дальше произошло то, после чего я дал себе слово не целовать местных девиц пока не узнаю их поближе, и, кстати, после чего запойная пятидесятилетняя Феодосия бросила пить раз и навсегда, уехала в город к дочери и устроилась на работу. Я быстро подошёл к несчастной, обнял её за талию, привлёк к себе и впился крепким поцелуем в губы, сдерживая рвотный рефлекс. Пила дама явно крепкие экзотические алкогольные напитки.
Её жизненная сила потекла в мои жилы, наполняя меня магией. Демогон причитал и благословлял. Г олова закружилась от растущей во мне магии и быстро наступающего алкогольного опьянения. Когда подбадривающие голоса демона и ангела затихли, я оторвался от пьяной девицы и отпустил её.
— Божечки, — выдохнула трезвая Феодосия, складывая трогательно ручки на своей груди. — Аристарх Петрович, вы ли это? Мы думали, что вас медведь задрал.
— Что?! — не понял я её. Меня угрожающе шатнуло. Накатили чудовищные ощущения повтора эпизода после приземления.
— Так вас уже неделю с собаками ищут. Найти не могут. Мы уж помянули сегодня за столом, — выдала мне она. Мои ноги подкосились, то ли от алкоголя, то ли от неожиданных новостей, и я рухнул на землю лицом в придорожную пыль.
— Я тоже думал, что он сдохнет пару часов назад, — поделился своими переживаниями Демогон.
— Батюшки, — воскликнула радостно Феодосия, — так у меня белочка! А я уж подумала, взаправду с мертвым участковым лобызалась. Привидится же.
— Не белочка, — твердо возразил Демогон и пнул меня в бок. — Никак не сдохнет ящерка. Живучий попался, я опечален. Повстанцы просили разделаться с ним жестоко.
— М-мм, — только и смог возразить я. Подо мной всё закрутилось, и я впал в алкогольную кому. С одной стороны я всё слышал, с другой не мог управлять ни магией, ни своим телом. Жутко выражаясь, моя новая знакомая поволокла моё несчастное тело в дом.
Ступенек в дом было пять и высокий порог. Меня бросили прямо на пол и прикрыли фуфайкой, отобранной у Махито. Кот промяукал мне прямо в ухо, Демогон оживился при виде животинки и поинтересовался, можно ли из него готовить гуляш.
— Он блохастый, — отрезвила Демогона новая знакомая.
— Паразиты? — уточнил неугомонный психотерапевт.
— Угу, — подтвердили ему догадку. И потом я почувствовал, как по моим карманам шарят наглые лапки Демогона. Убью мерзавца, как очнусь.
— Лаврентьич, нашелся Аристарх Петрович, — вещала кому-то Феодосия. — Не задрал медведь участкового. Да и откуда у нас тут медведи.
Через минут десять возле моего обездвиженного тела стояло три человека. А я всё ещё был обездвижен.
— Фиска, ты напоила его что ли? — прозвучал обиженно голос пожилого мужчины.
— Стешку не поила! — с праведным гневом в голосе возмутилась Феодосия. — Он уже пьяный был, когда я его увидела. Сам целоваться полез. С ним ещё странная белочка была. Спряталась видимо, вас стесняется.
— Допьешься Фиска до дурки, — вздохнул второй мужской голос. — Чокнешься и будешь чертей видеть да белок.
Один из мужчин наклонился и осветил мне лицо.
— Странно, — пробормотал он (это был пожилой мужчина). — Изменился он. Помолодел, да и лицо стало красивым. Может быть это не Лабутько?
— Да не, — наклонился второй. — Скулы, волосы. Может, похудел в лесу, пока блудил, оттого и похорошел.
— Не отказался бы так заблудиться, — хмыкнул первый. — Подождем, проспится и расспросим.
— А можно он у меня поспит, — вкрадчиво поинтересовалась Фиска. — Никак поцелуй из ума выкинуть не могу.
— Хорошо, — согласился пожилой и грозно добавил: — Участкового не трогать! Он у нас единственный на всю округу в радиусе сто километров. Не хватало, чтобы его выперли с должности за разборки на любовном фронте.
Непроизвольно икнул. От ужаса. Мне маячила впереди битва за страшную женщину с конкурентами. Пьяное воображение ярко рисовало мне местных красавиц, отчего смерть от руки повстанцев становилась более привлекательной.
Глава 6
Лера (наше время)
Я решила пока окопаться рядом с больницей. На пару дней избрала наблюдательновыжидательную тактику. На работе сказала, что приболела. Эти пройдохи даже заподозрить не должны, что у меня наклёвывается сенсация.
Домой приезжала только к часу ночи, чтобы поспать и принять душ. Соня позвонила в тот же день к вечеру и сообщила, что пострадавших находят преимущественно в безлюдных местах. Парки, окраина города, пустыри.
— Странная болезнь какая-то. Тебе так не кажется? — во мне начала крепнуть мысль, что совсем это никакая не эпидемия. Тогда что? — Сонь, скажи, теоретически… могу я как-то пробраться в больницу? Хотя бы не в реанимацию.
— А куда? — озадачилась приятельница.
— В морг? — выдала свою гениальную мысль.
— Зачем тебе туда? Все пострадавшие живы, — пробормотала Соня, не улавливая мою логику.
— Ну, допустим, я выдам себя за персонал больницы, — начала развивать свою мысль. Пока что план был очень поверхностным и до безобразия глупым.
— Наш Валентинович, — Сонька запнулась, — ну, патологоанатом, — пояснила она. — Так вот. Он мужик дотошный, подозрительный и бессменный. Он в морге уже двадцать лет. Окопался, словно крот и вылезать оттуда не собирается. Ты прикинь, он говорит, что его местная атмосфера вдохновляет. Романы писать начал. У него точно кукушка съехала, — поведала мрачно Соня.
— Плохо. Я не потяну на более высокую квалификацию, — озадаченно пробормотала, лихорадочно прикидывая, что бы предпринять. — Даже укол сделать не смогу. Если прикинуться медсестрой, то можно нарваться на неприятности, — размышляла я вслух. — Трупы что?.. Даже если придётся чем-то ширнуть, то они не обидятся и возмущаться не станут. А мне бы хоть одним глазком посмотреть на больных.