Остановившиеся часы
Шрифт:
– Ты знаешь, кто он?..
– Какой-то мелкий коммерсант, – поморщился Борис, словно боль сидела где-то глубоко в нем и временами давала о себе знать кратковременными приступами.
– Как ты на него вышел?
– Я не выходил… – он покачал головой. – Это не совсем то, что ты мог подумать… Все вышло случайно… Моя подружка, Таня, ты знаешь ее, она увидела Лену с этим парнем… Она выгуливала свою собаку. Он – тоже. Она его немного знала. Живет в соседнем доме. А Ленку я ей как-то показал… Ну и… В общем, заметила один раз, другой… Сказала мне… Ленка, похоже, ее не запомнила как следует. К тому же Таня не подходила
– У тебя есть какие-нибудь предложения? – спросил бесстрастно, искоса наблюдая за ним. Борис был воплощением здравого смысла, и его мнением я дорожил.
– Что ты имеешь в виду? – он с внезапным подозрением глянул на меня. – Ведь ты не думаешь?.. – он как будто только сейчас наткнулся мысленно на эту возможность.
– А почему нет? – его колебания были мне понятны, но я хотел услышать из его уст что-либо конкретное обо всем этом. – Ты ведь сам пришел ко мне… Ко мне, а не к ментам, – напомнил я, выделив последнее слово.
– Да, но… – Борис посмотрел на бутылку и разлил остатки водки. Выпил, не дожидаясь меня. – Bообще, я готов, если ты это хотел услышать? Я… покажу тебе его, а дальше…
– Дальше мы решим, что делать, – заключил я разговор.
3
Я бродил по парку уже около часа. Выглянувшее после дождя солнце золотило листву на деревьях, и все, что случилось несколько дней назад (один из странных эффектов времени), иногда казалось чем-то нереальным, чем-то вроде осколка безумного сна, в котором уродливо переплелись немыслимые события. В это утро в парке кроме меня можно было встретить молоденьких мамаш с детьми, бодрых старичков-пенсионеров, играющих в шахматы на скамейках или горячо обсуждающих последние политические новости.
Бородатый, диковатого вида бомж пробирался в кустарнике, отыскивая пустые бутылки. Он был похож на лешего, вышедшего осматривать свои лесные владения.
На одной из скамеек сидел молодой мужчина в темном костюме, поглядывавший на меня чересчур пристально.
Неожиданно он поднялся и шагнул мне навстречу.
– Александр Николаевич, если не ошибаюсь?
– Да… – я удивленно посмотрел на него. – А в чем дело?
Он молча достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение и показал мне.
– Капитан Башилов. Уголовный розыск, – спрятав удостоверение, он показал на скамейку. – Присядем?
Разумеется, мне ничего не оставалось, как принять его приглашение к разговору.
– Надеюсь, вы понимаете, о чем пойдет речь? – спросил он, когда мы сели на скамейку.
«Как он нашел меня?» – подумал я, бегло рассматривая его лицо. Это был брюнет, близкий мне по возрасту, короткая стрижка, волевой подбородок, темные глаза, смотревшие как-то холодно, но, впрочем, без открытой неприязни. Это была его работа, привычный ритуал, в котором, как правило, всякие эмоции излишни.
– Может быть, понимаю, – согласился я, приготовившись выслушать его вопросы.
– Мне известно, что вы были хорошим знакомым… – он помедлил, подбирая слово, – покойного…
– Да что там – хорошим! Я был его другом. – Не знаю, почему, но мне захотелось сразу расставить акценты.
– Тем более, – понимающе кивнул Башилов, вероятно, удовлетворенный тем, что я готов к открытому диалогу. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов… – Башилов задумчиво посмотрел на женщину с коляской, проходившую мимо нас. – Во вторник, двадцать третьего сентября вы встречались с Девятаевым?
– Нет, – ответил я, вскользь подумав о каверзной подоплеке его вопроса (встречались?). Этим-то они и отличаются. Обычные на первый взгляд вопросики, в которых подчас таится скрытая ловушка. – А интересно, как вы меня нашли?
– Это было не очень трудно, – усмехнулся капитан, мало смущенный моим интересом. – Ваш дом ведь недалеко отсюда? Дома вас не оказалось и…
– Кто-то подсказал, что я могу гулять в парке? – иронично завершил я, наблюдая за его реакцией.
– Можно сказать и так, – уклонился от прямого ответа Башилов. – Это не суть важно. Итак, двадцать третьего вы с Девятаевым не встречались? А накануне, двадцать второго?..
– Логичнее было бы спросить, когда я видел его в последний раз живым?
– И когда же? – капитан как будто не замечал моей агрессивной иронии, которая неизвестно откуда взялась во мне. Мысленно я начал придерживать себя. Не хватало еще проблем с этим опером.
– Кажется, в субботу… – я делал вид, что вспоминаю. – Да, это было в субботу.
Разумеется, я хорошо помнил нашу последнюю встречу. Вспоминал ее не раз в мельчайших подробностях. Искал ответа на вопрос и не находил. Знал ли тогда Костя своего будущего убийцу? Иными словами, когда собственно возникли обстоятельства, приведшие его к смерти?
– Итак, это было в субботу, двадцатого сентября, – заключил капитан. – О чем вы разговаривали?
– Это важно?
– Все может быть важно, – с той же неизменной усмешкой сказал Башилов. – Пока я просто собираю информацию.
– Мы говорили о погоде.
– Ну да, конечно. – Башилов прищурился, разглядывая меня с видом человека, увидевшего редкий экспонат какой-нибудь допотопной вещички в краеведческом музее. – Видимо, Александр Николаевич, вы не совсем понимаете некоторые моменты, если так можно выразиться, нашего с вами разговора?..
– Я все прекрасно понимаю, – немного резковато заметил я. – Но пока не вижу особой причины, из-за которой наши с Костей отношения…
– Не надо горячиться, – наставительно, с подчеркнутой весомостью сказал Башилов. – Конечно, не каждый день у человека происходят подобные… Но вы поймите и меня. Я хочу просто поговорить с вами о покойном. Узнать его получше. Согласитесь, это место для нашей с вами беседы не самое худшее… Это же не кабинет в Монастырском переулке…
В Монастырском переулке находилось, насколько мне было известно, городское управление внутренних дел.