Остановка на планете 'Долгий Год'
Шрифт:
— Тучи собираются, — сказал он, махнув куда-то в западном направлении. — Похоже, завтра будет дождь. Так что сегодня надо сделать все, чтобы обустроиться окончательно.
Мерси согласилась с этим. Овцы сгрудились в кучу; радиосигналов, что поддерживали среди них порядок, уже не было. Некоторые животные разбрелись по всему пастбищу, пощипывая траву.
— Мы что, не будем их сгонять? — спросила Мерси.
— А зачем? Им только и нужно ходить повсюду да есть. Собаки не дадут им разбрестись слишком далеко, а в остальном они сами могут позаботиться о себе. Давай
И они потянули к палатке соединяющиеся шланги от трактора, стоящего на берегу ручья. Тракторный насос накачивал воду в трубы, специальное устройство нагревало ее, и можно было принимать душ.
— Будем пользоваться им днем, — предложил Бланди, — потому что по ночам все еще холодновато.
Но когда они закончили монтаж, было еще не совсем темно, так что Мерси предложила сразу же испытать душ. Ей было интересно, какое будет ощущение, если мыться вместе. Когда они, закутавшись в одеяла, вышли на все еще теплый вечерний воздух, было уже совсем темно. Мерси глянула вверх, и у нее перехватило дух.
— Я уже говорил тебе про звезды, — сказал Бланди, обняв ее одной рукой.
Хотя на западе небо было затянуто тучами, большая его часть была ясной, только звезды, которые Мерси могла видеть через иллюминаторы «Нордвика» совершенно не были похожи на те, что висели у нее над головой этой теплой весенней ночью. Ничто больше в небе не могло сравниться с ними. У планеты Долгий Год не было своего естественного спутника. Да, их звезду окружало целое семейство планет, но расстояние между ними было очень велико, так что с поверхности планеты они были видны недостаточно яркими. Все небо планеты было отдано звездам, и они заполняли его от края до края. Здесь, вдалеке от огней летнего города, небо было жемчужно-черным, и в нем бриллиантами искрились звезды. Весь край небосклона был залит лунной дымкой Млечного Пути.
Мерси положила голову на теплое плечо Бланди, окидывая взглядом звездные россыпи. Здесь было не только темно, если не считать света, пробивающегося через ткань палатки; здесь было еще и тихо. Мерси слыхала лишь негромкое сопение спящих овец. Она могла чувствовать их — не интенсивную, отталкивающую вонь, а их естественный запах. Какая-то собака поднялась со своего места, чтобы выяснить, что происходит, а потом легла, положив голову на лапы, и смотрела на людей.
Так вот на что похоже одиночество, думала Мерси. Немного жутковато, но и чудесно.
Бланди пошевелился и указал вверх.
— А вон там находится Земля, — сказал он. Мерси попыталась проследить за направлением его пальца. — Видишь, вон те две линии из звезд: три в ряд, а под ними еще четыре в ряд? Так вот, прямо между этими двумя линиями.
— Я ничего там не вижу.
— Ты и не сможешь. Мы находимся слишком далеко от Солнца.
Мерси ничего не сказала на это, но и на звезды уже не глядела. Она смотрела на лицо Бланди, такое близкое, но почти неразличимое в свете звезд. Мерси не могла видеть выражения на лице мужчины.
— Ты хотел бы отправиться туда? — спросила она.
Бланди опустил голову, чтобы поглядеть на Мерси.
— На Землю? Я не могу, — резонно ответил он.
— Бланди, но ведь туда летают корабли. Понятное дело, не «Нордвик». Я даже не знаю, куда наш корабль отправится после вас, но…
— Я никогда не покину Долгий Год, — ровно сказал он. — Так что незачем мечтать впустую. Пошли-ка лучше спать.
На следующее утро Мерси МакДональд разбудили раскаты грома и дождь, барабанивший по стенкам палатки. Бланди нигде не было видно. Для Мерси это было совершенно новым впечатлением, такого в ее жизни еще никогда не случалось: вспышки молний, слепящие ее даже через ткань палатки, и дождь превращающий почву в жидкую грязь — совершенно не похожий на дождь. Кусочки льда величиной с ноготь ее большого пальца вонзались в землю, пугая Мерси. Она уже слыхала слово «град», но ей никогда не приходилось его видеть.
Но когда через несколько минут Бланди заскочил в палатку, он пообещал, что скоро все это кончится. Так оно и получилось. К полудню вся вода сошла, а небо вновь стало голубым и теплым.
Мерси решила, что все-таки здесь жить можно.
Уход за овцами занимал очень мало времени, еда прекрасная, условия жизни, раз уж вы решили жить тут, довольно-таки комфортабельные, а секс с Бланди — Мерси попыталась найти самое подходящее слово и улыбнулась, подобрав его — «обильным». Все ее чувства, связанные с окружающим миром, благодаря этому, изменились. Могло показаться, что изменился даже ее внутренний обмен веществ.
Занятия любовью никогда не ограничивались просто удовольствием, потому что в них присутствовало и кое-что иное.
Овцы прекрасно заботились сами о себе, разве что с небольшой помощью собак — поэтому не было смысла беспокоиться, если какая-то из них забредала далеко. Бланди объяснил, что когда наступит время окота, он может включить радиопередатчик, и тогда овцы сами придут к палатке. Тогда у них вдвоем будет множество работы — помогать овцам рожать, устанавливать ягнятам радиоприемники, прокалывая им носы.
— А мы справимся? — обеспокоилась Мерси, пытаясь понять, как это можно «помочь» овце родить ягненка, и ей не слишком улыбалось то, что она себе представила.
Бланди немного помялся, потом обнял ее рукой.
— Нам и не придется делать это самим. Я уже побеспокоился о подмоге из города.
Мерси могла спросить и о многом другом, но рука Бланди крепко прижимала ее к себе, а когда он заговорил, то обхватил ее уже двумя руками, и ей стало ясно, что есть только одно место, куда они сейчас пойдут…
Но даже занимаясь любовью, Мерси не переставала размышлять. Причем, эти мысли никуда не исчезали, наоборот, они возвращались снова и снова. Подобное существование было интересным как некое переживание, да и занятия сексом были стоящими, только все это становилось — ладно, если не скучным, то каким-то пустым. Их «работа» была совершенно не утомительной для нее. Раз в день они с Бланди делали обход — он называл его «инспекцией» — но единственное, что они могли инспектировать, это поляну, где паслись овцы.