Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются
Шрифт:
Жора искоса посмотрел на нее. Анечка делала вид, что не замечает его испытующих взглядов.
— А я действительно хотел тебе одну вещь сказать…
— Слушаю, — сказала Анечка таким тоном, каким некогда ее прабабка говорила прадеду: «Конечно, я не догадываюсь, о чем ты хотел со мной поговорить»…
— А смеяться не будешь? — подозрительно покосился Жора на любимую девушку.
— Не буду, — покачала она головой.
Такая покладистость Жору смутила.
— Но ты ведь еще не знаешь, что я хочу сказать!
— Знаю… —
Герберт Иванович при полном параде стоял на кухне с графином водки и тарелкой соленых огурцов. Его жена бегала где-то в соседней комнате, помогая накрывать на стол.
Практичная Гера отказалась разоряться на ресторан и предложила устроить торжество дома, пригласив повара. Родители с обеих сторон выступали в роли подсобных рабочих, привозя продукты, посуду, стулья и скатерти. Слава богу, Герина двухкомнатная квартира была просторной и вполне вместила всех желающих поздравить молодоженов с этим замечательным событием.
Каким-то образом Гере удалось устроить бракосочетание в обход закона, требующего месячного ожидания перед вступлением в брак. Она боялась, как бы Димочка не выскользнул из ее цепких рук.
Профессор налил себе рюмочку водки и только поднес ее ко рту…
— Герберт! У тебя язва! — крикнула жена из комнаты.
Он покорно вздохнул. Герберт Иванович был уверен, что у его жены не взгляд, а рентгеновский луч. А как еще объяснить, что она видит каждое его движение даже через стенку?
Он взял соленый огурец и успел откусить один разок.
— Герберт! — Железный голос раздался прямо над ухом. — У тебя почки!
Бедный Профессор схватил с тарелки бутерброд с маслом и икрой.
— А сердце? — Ловкие пальчики супруги выхватили лакомство у него из рук. — Ты забыл о вреде холестерина?
И тут Герберт Иванович взбунтовался. Воспользовавшись тем, что супругу окликнула Анечка, он залпом проглотил содержимое рюмки, потом сунул в рот целый огурец, быстро проглотил его, не разжевывая, и заел все это двумя жирными бутербродами, в которых резвился коварный холестерин.
— Вот так! — твердо сказал он и тут же схватился за бок. Проклятая печень тут же дала о себе знать. Чуда не произошло.
Зато настоящим чудом было то, что родители Геры вполне поладили с Димиными. Накануне свадьбы прошла встреча «большой четверки», на которой мамуля убедилась, что отдает своего сына вполне приличной девушке. Во всяком случае, Герина мать ей понравилась. Спокойная и знает свое место. Муж, конечно, слишком много о себе воображает, но Диме с ним не жить.
Так что мамуля зычно распоряжалась в комнате, отправляя то одного, то другого гостя за тарелками и стульями к соседям. Молодожены вот-вот должны были приехать из ЗАГСа.
Жора пробирался в гостиную, разыскивая Анечку, и тут нос к носу столкнулся с Ириной. Она держала в руках коробки, перевязанные розовой ленточкой.
— О,
Жора оскорбился. Он хотел было высказать этой стерве все, что о ней думает, но рядом возникла Аня.
— Извините, Ирина Александровна, — твердо сказала она. — Но так шутить с моим будущим мужем имею право только я!
Ирина выпучила глаза.
— Ого! — только и смогла сказать она.
Жора был красен, как маков цвет.
— И потом, — как ни в чем не бывало продолжила Анечка, — мы ничем таким больше не занимаемся! — Она нежно погладила Жору по рукаву. — Правда, дорогой?
— Вот именно, — просипел Кобзарь-Залесский.
Ирина справилась с удивлением.
— Ладно, прошу меня извинить. Не сердитесь на меня. Я очень рада за вас, правда… — Она пожала руку Жоре, поцеловала Аню и побыстрее ушла, пытаясь представить, что сказала строгая Аня, увидев на даче у Жоры охранника с автоматом. А может, она там еще не была?
Жора, оставшись наедине с Анечкой, обнял ее.
— Ты сказала… — начал он неуверенно. — Сказала… что с твоим будущим мужем… Ты действительно поняла, что я хотел сказать?
Она по-хозяйски поправила его галстук.
— Было очень сложно, — соврала она. — Но я догадалась!
В нескольких метрах от них Герберт Иванович продолжал, гробить свое здоровье. Пил водку, ел все острое и соленое. Его жена была слишком занята и не могла помешать ему безобразничать.
— А хочешь, я курить брошу? — Жора достал из кармана пачку сигарет и посмотрел на Аню.
— Хочу, — кокетливо ответила она.
Жора размахнулся и бросил сигареты в окно. Но не попал. Пачка упала на поднос рядом с Гербертом Ивановичем.
Анечка засмеялась и кинулась жениху на шею. А Профессор огляделся и, не увидев своей жены поблизости, достал из пачки «Кэмела» сигарету и с наслаждением закурил.
— Один раз в год сады цветут… — замурлыкал под нос Профессор. Разумеется, скоро наступит расплата, но можно же раз в год позволить себе пожить полной жизнью?
За окном послышались гудки, и в квартиру влетел запыхавшийся Стульев.
— Новобрачные! — возвестил он.
В комнате началось форменное светопреставление. Герберт Иванович пьяно захохотал. Анечка кинулась к роялю и приготовилась играть Свадебный марш Мендельсона. Ирина, Стульев и другие гости толпились в дверях, встречая Геру и Димочку. Мамуля, схватив со стола заранее приготовленный хлеб-соль, растолкала гостей и замерла в ожидании молодых.
— Любочка, погоди, — кричал забытый в кухне папуля. — Я сейчас, без меня не благословляй!
Наконец в дверях появились новобрачные. Смущенно красневший Дима влюбленно смотрел на уверенную Геру в белоснежной шляпке с длинным пером цапли. Как ни странно, эта шляпка ей шла.