Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются
Шрифт:
Втайне надеясь, что встретит Андрея (пусть полюбуется, какая она красивая!), Наташа поехала в центр. Долго ходила по набережной, ловила на себе восхищенные мужские взгляды, а потом зашла в уличное кафе.
Сидя под зонтиком, она смотрела на гуляющие парочки, на закат и чувствовала себя хоть и усталой, но счастливой. Один из посетителей кафе, мужчина средних лет с проступающей щетиной, не сводил с нее глаз. Ей стало неприятно, и она попробовала отвернуться, в ужасе заметив, что тот взял стакан и начал
Наташа поспешно встала, и как раз в этот момент перед ней оказался незнакомец.
— Свободна? — развязно спросил он, явно имея в виду не столик.
Наташа вспыхнула и собралась дать достойный отпор, как вдруг за ее спиной послышалось:
— Занята!
Наташа изумленно обернулась и увидела молодого человека в светлом костюме и щегольских солнцезащитных очках. Ей показалось, что он ей знаком.
Грубиян ретировался, а молодой человек галантно шаркнул ножкой.
— Дмитрий, — представился он. — Вы меня, наверно, не помните?
— Не знаю…
— День рождения Клениной Ирины, дача, помните? Я там был со своей девушкой…
Наташа вспомнила. Действительно, это же Димочка, секретарь Ирины. Однако как вовремя он появился.
— Конечно, я вас помню, — обрадовалась она. — Меня зовут Наташа.
Они сели обратно за Наташин столик.
— Вы зря в одиночку тут гуляете, — строго сказал ей Димочка, снимая очки. — Такая красивая женщина, как вы, не должна рисковать, выходя по вечерам без мужской охраны…
— Да я в первый раз, — оправдывалась Наташа. — Надоело дома сидеть…
— Да, Погода нынче прекрасная, — поддакнул ей Димон.
Минут пять они мило побеседовали. Неожиданно на их столик упала грозная тень.
Наташа удивленно подняла голову и увидела крупную девушку. На голове у нее была панамка, украшенная ромашками, а во взгляде читалась откровенная неприязнь.
Наташин собеседник как-то сразу уменьшился в размерах.
— Димочка! — страшным голосом сказала гигантша. — Неужели тебе женщину не жалко? Я ведь предупреждала!
Наташа посмотрела на Диму, который тщетно пытался откашляться, и спросила:
— Ничего не понимаю, вы кто?
— А вот сейчас я как вам глазки выцарапаю, узнаете, — пообещала фурия и шагнула к Наташе. Той стало страшно, и она вскрикнула.
Димочка наконец смог проглотить ком в горле. Какая женщина ему досталась, богиня! А какой темперамент?! Жаль только, проявляется он по поводу и без повода…
— Извините, Наташа, — вскочил он и поцеловал Гере ручку. — Это моя невеста. Помните, мы с ней вместе были на даче? А ты успокойся, лапсик мой. — Он еще раз приложился к ней губами. — Я тебе все могу объяснить…
— Ну хоть раз ей по морде можно дать? — простонала ревнивая Гера. — Хоть разочек?!
— Нельзя, — отрезал Дима. — Тут общественное место, тебя сразу
На ухо Гере он шепнул:
— Это же бывшая жена нашего Смирнова, понимаешь?
— Значит, она теперь свободна? — тут же возмутилась Гера. — И пытается заарканить чужого жениха?!
— Нет, все не так. Она собирается замуж за бывшего мужа нашей Клениной…
Гера минуту подумала.
— Какие сложности… Как бы им не запутаться, кто у них бывший, а кто настоящий. Ладно, я тебя прощаю, — наконец великодушно сказала она. — Но постарайся, чтобы я больше тебя с дамами не видела!
Они ушли, и Наташа поспешила последовать их примеру. Бурная вечерняя жизнь города Перешеевска начала ее немного пугать.
Спустя два дня в просторной четырехкомнатной квартире улучшенной планировки, принадлежащей Жоре, Анечка собиралась в гости.
В эту субботу Дима и Герасимальда сочетались законным браком. Была приглашена уйма народу, в том числе и все сотрудники «Контакта» с мужьями, женами, друзьями и подругами.
Как особа чрезвычайно романтичная, Анечка любила свадьбы. Все сказки, которые она читала в детстве, обязательно заканчивались звоном свадебных колоколов, и она тоже рассчитывала когда-нибудь пройтись в белом платье, непременно со шлейфом, по цветам, рассыпанным в проходе церкви. Она искренне не понимала, как кто-то может выходить замуж в коротком платье. Непременно длинное, и непременно должна быть фата. В конце концов, замуж выходишь не каждый день. Особенно впервые…
Волосы были накручены и уложены красивыми волнами, тело облегало мягкое темно-сиреневое платье с глубоким вырезом, высокие каблуки подчеркивали стройность ног.
Анечка покрутилась перед зеркалом и осталась собой довольна. Она распахнула двойные итальянские двери из дуба и вошла в гостиную.
Жора пытался завязать галстук. В кои-то веки он надел костюм и теперь сражался с непослушным шелком от Пьера Кардена за шестьсот долларов.
— Не люблю Гаврилу, — пожаловался он ей.
— Это еще кто? — Анечка помогла ему поправить воротник.
— Галстук… Так его у нас называют…
Рука Анечки замерла.
— У нас — это у кого?
Жора спохватился:
— Ну в смысле у них.
Анечка чуть заметно улыбнулась:
— У кого — у них?
— Ну ладно! — Жора отошел от зеркала и повернулся к ней.
Анечка улыбалась, глядя на него.
— И что, это, — он ткнул себя в пузо, — действительно не смешно?
— Очень представительно выглядишь, — одобрила его Аня.
— Да?
— Точно… За жениха примут… — Она поправила волосы.