Остановка последнего вагона
Шрифт:
— Я всё запомнил, не волнуйся. Чем мне тебе помочь? — сказал я, но девушка меня неожиданно резко оттолкнула, пару раз дёрнула дверь, потом щёлкнул замок и Маша, подтаскивая одну из ног и чем-то теперь напоминая зомби из фильмов ужасов, побрела к выходу. Тут что-то мелькнуло в большом зеркале напротив, и я снова увидел свою призрачную девочку. Она отрицательно качала головой и показывала мне жестами, чтобы я не шёл за Машей, которая, привалившись к косяку двери, пробормотала:
— Меня не будет, когда вы взлетите, а сейчас я иду подальше отсюда.
Вдруг вокруг неё всё потемнело, и длинные зловещие тени накрыли образ девушки, словно уже вычёркивая из жизни и перенося в другую реальность. Казалось, что из воздуха соткалась другая дверь — совсем не та, в которую Маша вошла несколько
Отвернувшись от двери, я увидел своё отражение в зеркале — настороженное и какое-то отрешённое. В ярком свете ламп на меня смотрел какой-то незнакомец с неряшливо измазанным подбородком, и, включив воду, я долго стоял и обмывался, пока не почувствовал себя лучше. Потом несколько раз ополоснул лицо ледяной водой, тщательно вытерся платком, привычно проигнорировав воздушную сушку, и снова взглянул на отражение. Теперь всё было намного лучше, только глаза как-то раскраснелись и помутнели, словно я приболел или долго сидел за компьютером. Не очень приятное зрелище, но объяснимое и обыденное — пожалуй, в душе всё гораздо хуже, но этого, к счастью, не видно со стороны.
Моя призрачная спутница теперь смотрела на меня только из зеркала, постепенно уменьшаясь в размерах и втягиваясь в невидимую, но нереально далёкую точку. Свечение становилось всё бледнее, потом мелькнула крохотная вспышка, и всё пропало, оставив только меня одного с тем, что случилось и ждёт впереди. Произошедшее не прибавило мне уверенности и представлялось отнюдь не самым хорошим предзнаменованием поездки, однако несколько успокаивало здесь то, что тени и призрачная девочка не обманывают и теперь у меня есть целых две капсулы. Даёт ли мне это что-то или наоборот накладывает дополнительную ответственность? Этот вопрос, кажется, становился для меня уже какой-то навязчивой идеей. И почему именно я, а не любой другой из нашей компании, на роль кого, как мне казалось, больше всего подходили Анатолий? Наверное, сейчас невозможно получить никаких ответов, а лишь смиренно ожидать развития событий, робко надеясь, что теперь они принесут лишь только хорошее, так как лимит негатива и страха казался мне с лихвой исчерпанным — во всяком случае, здесь.
Выдохнув и оттолкнувшись от мокрой раковины, я медленно побрёл в сторону двери, и, миновав коридор, снова окунулся в шум и суету зала. Некоторое время я опасливо озирался, вполне обоснованно беспокоясь, что увижу Машу, бьющуюся в истерике где-нибудь посередине скопления зевак, указывающих на меня работникам милиции как на маньяка, доведшего девушку до такого состояния в мужском туалете. Но всё, как ни странно, было тихо. И это не успокоило, а, скорее принималось, как данность и оправдавшиеся надежды на какого-то другого. Сколько прошло времени и не разыскивает ли меня уже повсюду Анатолий с его людьми? Я прибавил шаг и вскоре увидел Лену и остальных, стоящих примерно на том же самом месте. Значит, наверное, всё в порядке — если это определение применимо к происходящему.
— Как вы? Проблемы с желудком? — заботливо спросил Анатолий, внимательно глядя на меня, когда я приблизился. — Извините за откровенность, но вид у вас не очень.
— Да, и на это есть некоторые причины, — чуть хрипло произнёс я и поманил Анатолия чуть в сторону и единым духом выпалил суть произошедшего. — Маша с нами не полетит. Тени забрали у неё капсулу и отдали мне!
— Я что-то подобное, собственно, и предполагал — в последнее время она была не в себе, и не переживайте, пожалуйста, думаю, всё это и к лучшему. Уверен, остальные отнесутся к ситуации с полным пониманием и без каких-либо претензий. В конце концов, не вы же её в туалете убивали, а произошло то, что никак от нас не зависит, — Анатолий сочувственно кивнул и похлопал меня по плечу. — Если хотите, я могу сам сообщить эту новость нашим друзьям, а вы пока постойте здесь.
— Да, был бы очень признателен, — кивнул я, не представляя, что и как говорить в подобной ситуации.
— Покажите мне её.
Анатолий развёл руки, а я немного растерялся.
— Кого? Машу?
— Нет, капсулу.
— А, пожалуйста.
Я оттянул ворот и продемонстрировал оба кулона.
— Цифры вы знаете?
— Да, с этим всё в порядке…
— Вот хорошо. Ладно, подождите меня здесь.
Анатолий неторопливо отошёл, и я с некоторым беспокойством наблюдал, как он что-то говорит обступившим его Лене и Александру. Те несколько раз обернулись в мою сторону, но ничего более. Потом все вместе подошли, и Лена сочувственно взяла меня за руку.
— Вы не переживайте. Всё бывает. Теперь просто успокойтесь.
— Да, спасибо.
— Ну не знаю. Ты теперь ещё наши капсулы не прибери, — Александр усмехнулся, но в его тоне не было обиды или злобы. — Или кто-то из нас останется с тремя.
— Всё может быть, но главное, помните, что здесь ничего не зависит от нас, поэтому и говорить по большому счёту не о чем, — подытожил Анатолий, и больше мы эту тему, как ни странно, не затрагивали. Однако я почему-то продолжал думать о Маше и невольно представлять себе, как она бредёт куда-то прочь от Домодедово, зная, что ей осталось совсем немного, чтобы выбрать место и умереть в окружении мрачных теней, одной и без всякой надежды. Эту картинку я видел настолько ярко, что у меня начало покалывать сердце, но прогнать её прочь не было сил. Она неотступно стояла перед моими глазами, пока наша компания обменивала ваучеры, извлечённые Анатолием из пухлого портмоне, на билеты, проходила контроль и оказалась в череде дьюти-фри. Здесь Лена несколько отвлекла меня, проведя вдоль полок с ярко поблёскивающими бутылками и жирно выведенными ценами в евро. Странно, вроде как мы ещё в Москве, а для приобретения чего-то уже нужна валюта. Впрочем, я решил, несмотря на предупреждение Анатолия, не запасаться «Парламентом», а попробовать местную табачную продукцию, а выпивка или что-то другое меня интересовали мало. Да и вообще, курить сейчас как-то не хотелось, несмотря на пару небольших комнат по сторонам коридора, отмеченных синим значком с какой-то нелепой гнутой сигаретой. Как ни странно, рядом с ними сидели прямо на полу какие-то люди и хохотали так, что походили на обкурившихся какой-то травкой. Возможно, наблюдая эту картину за границей, я и воспринял бы её как должную, однако здесь подобное смотрелось явно неуместно и вызывающе.
Несмотря на то, что до вылета оставалось ещё вроде бы достаточно времени, минуты и часы как-то неуловимо быстро ускользали. Может быть, потому, что я не ожидал чего-то с нетерпением, а просто хотел наслаждаться тем, что есть — предвкушением чего-то интересного и знанием, что в настоящий момент всё хорошо. Да и происходящее вокруг казалось почему-то не совсем реальным, словно я смотрел телевизионную программу, а не был сам непосредственным участником этих событий. Даже холодный ветер, который пронзал насквозь, когда, проверив билеты, нас пропустили в автоматически раздвигающиеся двери на лётное поле к приземистому автобусу, не позволил мне в полной мере ощутить, что всё это происходит на самом деле.
— А я-то думала, что они поставят кишку прямо в самолёт, — недовольно возмущалась, ёжась, Лена.
— Тогда, скорее всего, нас пригласили бы на посадку со второго этажа, — с улыбкой резонно заметил Анатолий. — Счастье ещё, что мы вообще сообразили вовремя посмотреть на информационные экраны, а не стали слепо доверять объявлениям, которые, по некоей причине, забыли упомянуть посадку именно на наш рейс.
— А ещё лучше было бы воспользоваться вашим персональным самолётом, а не летать общественным транспортом! — гоготнул Александр, кисло хмурясь. — Или это уже было бы слишком?