Останься со мной
Шрифт:
С одной стороны, это был красивый жест, не более. С другой стороны… встретившись глазами с его взглядом, Лера беспомощно хватанула воздух губами и поспешила отнять свою руку у Лассе, когда тот касался губами ее пальцев. От ее самоуверенности, нахальности и следа не осталось, и Лассе, посмеиваясь, понял, что девчонка-то здорово боится нагоняя от Аньки, которая следила за юной родственницей как коршун.
– Можно, мы потанцуем, – произнес он, обращаясь неизвестно к кому, протягивая требовательно руку девушке. – Скучно. До начала мероприятия еще куча времени. Составите мне компанию?
Ну? Неужто не
– А вы не станете участвовать в аукционе? – прошептала она, шагая вслед за ним на свободную площадку. У ее розового платья был невероятный разрез – почти до талии, – и при ходьбе все ноги было видно. Прекрасные ноги!
– Не стану, – беспечно ответил Акула. – Я очень жадный. Мне не жаль замерзающих пингвинов. У вас красивые ноги. Смотрел бы и смотрел.
– Не надо, – пискнула Лера, краснея и пряча лицо, стараясь запахнуть платье, но у нее ничего не вышло. Ее руки нерешительно скользнули по его плечам, девушка прижалась к нему, ища поддержки, и Акула горячо возблагодарил Бога за то, что она так легко согласилась танцевать с ним.
– Как вы здесь оказались, – снова прошептала Лера, все еще не смея поднять лицо. – Зачем вы тут?!
– А вы? – с интересом спросил Лассе, с удовольствием прижимая Леру к себе.
– Фред приехал, – прошептала Лера, – я должна сопровождать его на такие мероприятия…
Акула не слушал ее сбивчивых объяснений; убаюкивая в танце девушку на своей груди, сжимая ее ручку, он с удовольствием привлекал ее к себе, слушая ее частое дыхание.
– Не боитесь танцевать со мной? – посмеиваясь, произнес Акула, и Лера, отстранившись, гневно взглянула на него, словно только что сообразив, с кем пошла.– За мной должок… За тот поцелуй, который вы мне подарили.
– Я?! – воскликнула Лера, смущаясь. – Да вы же сами!..
Глава 4. Укус Акулы
– Хорошо, хорошо, хорошо! – примирительно ответил Акула, чуть отпуская руку, дав девушке понять, что не неволит ее. Он готов был сказать что угодно, лишь бы ее не пугать, лишь бы она осталась, и ее ручка осталась лежать на его плече.
Однако, то, что Лера пошла с ним – с ним, с Акулой, после дерзкого знакомства и не менее дерзкого продолжения, – пошла поспешно, почти не скрывая радости, многое говорило об ее отношениях с женихом. Акула мельком глянул за столик – даже Цербер-Анька проявляла какую-то вялую активность, почти не противясь тому, что он пригласил Леру на танец. Глаза дуэньи были усталыми и полусонными, словно американская трескотня и смех порядком ее вымотали, и Анька была по-настоящему благодарна Акуле за то, то он притащился сам и припер с собой Вику, в тот самый момент, когда она готова была пасть и позорно ретироваться, не в силах больше терпеть рыжего жениха.
Вика, Вика… гхм.
Церемонно предлагая Лере станцевать знойное танго, Акула мельком глянули на свою спутницу. Вика была молода и красива, но ей отчаянно хотелось замуж. И не за инженера, и не за слесаря, а за состоятельного человека. Лассе не был ее последним шансом; последних шансах начинают говорить те, кому крепко за тридцать. Но вот сейчас она будто и не заметила, что ее кавалер ее оставил, и с радостью переключила свое внимание на громогласного рыжего. Потом надо будет поинтересоваться у Анри, откуда он взялся, этот несмешной клоун.
А пока все внимание Лере, красавице Лере, богине!.. В руках Лассе девушка двигалась легко и плавно, и тот с запоздалым восхищением понял, что она, скорее всего, училась танцам. Даже посматривая с испугом на своего «жениха», она умудрялась – чисто автоматически, машинально, – своими невероятно прекрасными ногами выписывать па, да так ловко, что Лассе смутился, понимая, что ему-то эти танцевальные ухищрения даются не так легко, как девушке. Придется постараться. Но черт дери, оно того стоило! Лера, томно откинувшись на его руку, даже голову откидывала плавно, выгибая тонкую шейку так неспешно, чтобы все наблюдающие за танцем могли сполна насладиться ее красотой. И он, Лассе, был в первых зрительских рядах.
Ленивый самоуверенный рыжий американец потому и не пошел, что не умел танцевать или не хотел. И девушку он считал своей – даже в чужих руках он считал ее именно своей дорогой и красивой вещью, и самодовольно усмехался, понимая, что на его вещь любуются все кругом.
– Как вышло так, – шепнул Лассе на ухо девушке, привлекая ее к себе, чуть придерживая за обнаженную спинку – и изо всех сил сдерживая себя, чтобы не провести бессовестно и откровенно меж ее лопаток и ниже, ниже, забраться под тонкую шелковую ткань, по подрагивающей гибкой пояснице… – Что вы с ним… вместе? Только не лгите мне про вселенскую любовь. Он, может, всем хороший человек, но симпатии у вас к нему нет.
Наверное, в его голосе проскользнуло чуть больше сочувствия, чем было нужно, потому что Лера тотчас взъерошилась.
– Это не ваше дело! – почти выкрикнула она, и Лассе резко встряхнул ее, внезапно откинул ее на свою руку, заставив прогнуться назад так низко, что ее волосы коснулись пола, а восхитительная ножка выскользнула из разреза, и он с удовольствием сжал ее бедро, удерживая партнершу в откровенной и соблазнительной позе. Мурашки побежали по коже – так приятно было сжимать ножку девушки, чуть поглаживая шелковистую кожу чуть выше резинки чулок…
От неожиданности Лера взвизгнула, ее резкие слова потонули в ее же испуганном вскрике и в аплодисментах зрителей, и она, поднявшись, сопя шумно и злобно, как маленький сердитый носорог, уставилась ненавидящим взглядом в глаза Лассе.
– Так бы и сказали, – беспечно продолжил он, сжимая талию Леры крепче, – что не хотите об этом говорить. Зачем же кричать?
– Вы ведете себя недопустимо!
– Я? Да я просто танцую и пытаюсь с вами поддержать диалог, в чем недопустимость? – искренне возмутился Лассе.