Останься. В плену у зверя
Шрифт:
Оказывается то, как выглядит человек (хоть и от человека в ней ровно половина), зависит от нашего к нему (ней) отношения. Прежде я видел лишь упругие, горячие губы, которые издавали весьма недвусмысленные звуки. Теперь оказалось, что к ним прилагается миловидная внешность и глубокие глаза с пытливым взглядом.
А тем временем она продолжила, ничуть не смутившись моих разглядываний и тона. Хотя о чём я? Какое смущение между нами?
– Нет, мне безусловно жаль терять такого любовника, как ты. Но и стать твоей личной жилеткой, я тоже не против. Всё равно понимала, что рано или поздно ты дашь мне отставку из-за той девочки.
Я нахмурился, силясь понять, откуда такая осведомлённость.
– Ай-яй-яй, глава прайда. Решил, что я слепая и глухая? Да, я видела её. И прекрасно понимаю, кто она тебе. И судя по тому, что время ты проводишь со мной, отношения у вас, мягко скажу, не очень. Ведь так?
– Не лезь, куда не просят, Элика.
Она как-то так странно усмехнулась, будто и правда понимает гораздо больше, чем я думал. Наклонила голову вбок так, что прядь тёмных волос упала в довольно глубокое декольте. И стоило мне проследить взглядом эту траекторию (честно, без всякого умысла), как она взяла своими длинными наманикюренными ноготками мой подбородок и приподняла, чтобы вновь смотрел ей в глаза.
– Сейчас я скажу кое-что, даже если после этого ты меня прогонишь. Хотя терять мне, судя по твоему безразличному взгляду, всё равно уже нечего.
– Если это касается моей пары, то… – собирался предупредить её, что не стоит, но один пальчик переместился мне на губы, требуя замолчать.
– Её, Эрнард. И я всё равно скажу…
Я усмехнулся. Судя по всему, ни одна женщина в этом доме не собирается ко мне прислушиваться. Разве что домоправительница иногда интересуется моим мнением. Ключевое слово – иногда.
– Ты дурак, Эрнард, если думаешь, что всё исправится само собой. Не исправится.
Надо же как категорично.
– Что ты вообще можешь знать о нашей ситуации? Давай будем честными, не с твоей репутацией давать мне советы.
Она безразлично повела плечами.
– И без советов обойдёшься. Просто расскажу кое-что. Я не говорила тебе раньше, но… когда мне было шестнадцать, один из прихвостней твоего отца, решил, что может просто взять понравившуюся ему девушку в прайде без спроса.
Моя челюсть едва не упала на пол с громким стуком. Никогда бы не подумал, что в её жизни могла произойти подобная история.
– После этого мне хотелось только одного… Сам понимаешь. Но сначала наказать его. Я сделала это своим смыслом. Пообещала, что отомщу. Даже пошла искать справедливости к твоему отцу, а он, знаешь, рассмеялся мне в лицо и сказал, что с меня не убудет. Своему папе я не сказала, потому что он был слабее и вызвал бы обидчика на бой по нашим правилам, но точно бы проиграл. А я тогда помогала в клинике, поэтому тайком там раздобыла препараты, чтобы не забеременеть, а ещё средство, чтобы стереть с себя чужой запах. Первое время не выходила больше из дома. Мерещилось, что он где-то рядом. Его мерзкое лицо снилось мне по ночам. Я была одна с этим кошмаром. Было мерзко и стыдно признаться кому-то. И всё же я не выдержала и рассказала… Одной медсестре. Она была очень старая и казалась мне мудрой и доброй. Я думала, что она может мне помочь. А она… Не думал, откуда в нашем прайде слух, что я шлюха? А у меня не было никого больше. Правда, – улыбнулась она на мой не сдержанный скептический взгляд.
– И с тех пор я решила никому не говорить, не доверять. Только стащила там бутыль с концентрированной кислотой и сама пошла к той мрази. Он обрадовался… А когда уснул… – глаза у кажется уже бывшей любовницы полыхнули злым огнём, так похожим на ту ненависть, что испытывала ко мне и всем оборотням Элисса.
– Я влила ему её в рот. И просто смотрела, как он захлёбывается собственной кровью. Долго, мучительно…
У меня сейчас просто долбанное дежавю, словно вижу перед собой свою крошечную пару, с любопытством рассматривающую трупы тех уродов в моём гараже. У этой на лице было совершенно то же самое. Какое-то мстительное удовлетворение. В тот момент реакция Элиссы меня испугала, а сейчас я начинал видеть всё в другом свете.
– Тогда я чувствовала, как мне становится чуточку легче. И ещё решила, что не должна терять свою жизнь из-за какой-то мрази. Поэтому скрыла все свои следы, вывезла его подальше и спрятала тело. Потом нашла способ познакомиться и сблизиться с тобой, чтобы все знали, что сплю с сыном главы прайда. Тогда на меня даже смотреть начали бояться. Из-за тебя. И я смогла просто жить, без мысли, что кто-то поступит со мной так же снова. Ну и секс с тобой оказался очень приятной штукой. Как наркотик. К счастью, я вовремя поняла, что не одна на самом деле, у меня были любящие родители, свой зверь, тогда ещё только родилась сестрёнка. В то время обращалась и подолгу ходила по лесу, иногда охотилась, срывая свои негативные эмоции, выплёскивая страх. Мне это было просто необходимо, потому что пока копишь в себе, начинаешь сходить с ума.
Она чуть прикрыла глаза, будто вспоминая ощущения.
– Потом я тренировалась убивать быстро даже более сильного противника вроде медведя… Это помогло мне чувствовать себя защищённой, уверенной. Поэтому ты, как и все остальные, считаешь меня беспринципной стервой, не видя ничего кроме той брони, в которую я себя заковала. И нет, внутри я уже давно больше не напуганная девочка, которую обидели, я и правда стала сильнее, приняла и отпустила всё. Это было непросто, но у меня вышло. Так вот. Все знают, откуда ты привёз пару. И думаю, ты сам понимаешь, что не такой хотели бы видеть твою избранницу. Может тебе не скажут в лицо, но что думают, ты и без меня догадаешься. И у неё ведь кроме тебя нет никого рядом. Ни защиты в виде второй сущности, ни близких. Ты прав, что не мне читать тебе нотации, но ты ведёшь себя как мудак.
Это какой-то злой рок, что все мои женщины, что бывшие, что будущие, считают меня уродом?
– Серьёзно. Девочке помощь нужна, а ты таскаешь меня к вам в дом. Я молчала, чтобы не прогнал, но раз уж теперь всё равно, то решила высказать.
У меня сегодня день откровений, похоже.
– Хочешь, я сделаю ей успокоительный отвар? Он и на общее физическое состояние влияет. Мы в лаборатории с Эррин пытались травами тоже помогать. На людей лучше действует. Моя бабушка и мама травницы, и я занимаюсь тем же.
Эээ, Элика травница?! Никогда не интересовался, чем она занимается. И наверное от этой лавины информации и продолжал молча слушать.
– Ты можешь всё проверить, я не наврежу. Мне жаль её. Но только потому, что я примерно знаю то, что она может чувствовать. Остальным, как и твоему отцу, может казаться, что не произошло ничего ужасного. Что всё легко забыть. Так считает каждый, кто не пережил хоть нечто подобное. Хотя у тех, кто пережил есть другой минус – они считают, что если они справились отлично, то и другие на слабость не имеют права. Но это не так. Все же разные, кто-то будет биться в истерике, кто-то мстить, кто-то захочет забыть и не вспоминать больше. Универсального рецепта нет. Принято считать, что жертва насилия должна забиться в угол, замотаться в одежду с головы до ног и резко стать кроткой, тихой, забитой. Стоит проявить характер, а ещё хуже – хоть каплю возмущения – ты уже не жертва, ты уже абсолютно здоровая, нормальная. Значит, всё уже хорошо и спрашивать с тебя надо как с других.