Останься
Шрифт:
К тому же по пути в офис я купила ему собачий деликатес, на случай, если мы больше не увидимся.
Пока он нюхает попки и общается с другими собаками в парке, я помогаю Диону решать проблемы в офисе. Вскоре я понимаю, что потеряла счет времени и мои руки уже отмерзли.
– Пойдем, Руф! – зову я. – Пора! Хочешь печеньку?
При виде угощенья он летит ко мне, и, когда начинает хрустеть им, я цепляю поводок к его ошейнику. Затем мы резво добираемся до Йорквилл-авеню, и я напеваю себе что-то под нос, открывая дверь в квартиру Мэтта.
– Сядь, –
На этом я целую его в нос. Потом отцепляю поводок, но он не перестает махать хвостом – видимо, пытается выяснить, остались ли у меня вкусняшки. Мои руки, конечно же, пахнут собачьими галетами.
– Прости, парень. Я уже все тебе отдала.
– Правда? – спрашивает низкий голос, и я чуть не умираю от страха.
Мое сердце сжимается от удивления, когда я резко оборачиваюсь и вижу Мэтта Эриксона у кухонного стола. Он стоит и довольно улыбается.
Ночь покера
От неожиданности Красотка чуть не упала, и мне теперь неловко, что я ее напугал. Кажется, у нее не очень хорошо с равновесием. Но даже в таком шатком состоянии она – лучшее, что я видел за последние дни. На ней обтягивающие джинсы и голубое зимнее пальто под цвет глаз. Кончик ее носа покраснел на холоде, и во мне рождается самое дурацкое желание поцеловать его. А нос у нее действительно очаровательный, и крошечная серьга в нем почему-то очень возбуждает. Честно говоря, меня никогда не привлекали панкерши, но к этой девочке меня точно влечет.
Руфус очнулся первым. Он, как подобает хорошему мальчику, подбегает поздороваться, а потом снова возвращается к Красотке. Предатель. Он уже может дать мне фору. Красотка его целовала.
Мне не досталось ничего. Я впервые завидую своей собаке.
– Ты рано приехал, – говорит Красотка и начинает подниматься на ноги.
– Да, – соглашаюсь я. – Наш благотворительный обед отменили, и мы смогли прилететь на два часа раньше, чем планировали.
– Поняла. Что ж… – Она тянется к двери.
– Эй. Не так быстро, – жалуюсь я. – Я только поставил чайник на плиту. Выпьешь чашечку со мной?
У нее глаза загнанного зверя, и я стараюсь не улыбаться. Моя Красотка фанатеет по хоккею. И это очевидно, потому что при виде меня она сама не своя. Иногда такое случается. Даже совершенно здравомыслящие люди порой теряют рассудок в обществе хоккеистов. Я знаю об этом не понаслышке, потому что однажды неправильно назвал свое имя, когда просил Уэйна Гретцки подписать мне джерси. Сейчас она, кстати, висит у меня на стене.
– Я бы не отказалась от кофе, – говорит она почти обыденным голосом.
– Превосходно. Какой ты пьешь?
– Черный, – отвечает она, и ее плечи расслабляются еще немного. – Спасибо.
– Присаживайся. –
Я разворачиваюсь обратно к плите, чтобы организовать нам по чашке кофе. Когда все готово и я возвращаюсь к дивану, передо мной предстает блаженная картина: голова Руфуса покоится на коленях Красотки, пока она чешет его пузо.
Я ставлю чашки на стол, и Красотка встречается со мной взглядом.
– Спасибо тебе большое.
– Вообще-то… – Я отпиваю кофе. – Именно это я хотел сказать тебе. Ты очень меня выручаешь, Хейли. Не буду скрывать, у меня выдался дерьмовый год.
Она вздрагивает.
– Ты имеешь в виду развод?
– Ага. Не я это решил. Но я съехал, когда меня попросили, потому что не хотел тормошить девочек переездами. И знаешь, оказалось, что обустройства дома никогда не было у меня в планах. Это так взбесило. Но ты взяла на себя всю работу, и мне не пришлось тратить силы на разные мелочи. Я очень это ценю. – Я окидываю взглядом все те изящные вещи, которые выбрала Красотка. – Это место выглядит прекрасно.
Она наградила меня улыбкой за откровенность. Ее лицо правда просветлело, и голубые глаза теперь выглядят живыми.
– Всегда пожалуйста. Я хорошо тебя понимаю.
– Правда?
Она кивает, и краски лица приглушаются.
– Я тоже недавно развелась. Примерно в то же время, что и ты, – около полутора лет назад. И это тоже не я предложила.
– Ой, – только и произношу я, а в груди тем временем все сжимается. Я пытаюсь представить, как кто-то говорит Красотке съехать, и меня накрывает злостью за нее. – Мне жаль, Красотка. То есть Хейли. – Черт.
К счастью, она отвечает смехом.
– Как хорошо, что мои инициалы не Т.Ф.У.
Теперь и я смеюсь вместе с ней.
– Или Б.У.Э.
Она хихикает.
– У нас есть сотрудник с инициалами Д.Р.Т. Мы называем его Темным Лордом.
Я все еще слегка посмеиваюсь и поднимаю чашку, чтобы хлебнуть еще кофе. Я глотаю и замечаю, как пристально Хейли смотрит на мою шею. Потом она замечает, что я это замечаю, и ее щеки вспыхивают румянцем. Да, она точно нервничает рядом со мной.
– Так, эм. У тебя очень милые дочки, – говорит она секунду спустя. – Полагаю, у вас с женой совместная опека.
– Если бы. Я вижу их не так часто, как хотелось бы, – признаю я. – Знаешь, график разъездов хоккейной команды – та еще подстава.
Она сочувственно кивает.
– Должно быть, тяжело.
– Да. Так и есть. – Я опускаю чашку на стол и облокачиваюсь на диванные подушки. Руфус лежит между нами, и я рассеянно тянусь к его животу, чтобы погладить. Но вот только Хейли до сих пор почесывает его, и мои пальцы случайно скользят по ее, когда должны бы гладить пса.
Ее дыхание замирает. Потом она отдергивает руку, будто пузо Руфуса – или, может, моя рука – покрыто вшами. Или, может, это из-за легкого разряда статического электричества, который пробежал по нашим пальцам.