Останутся только носители

Кривоногов Владимир Александрович

Забыв обо всем, я кинулся вниз, в квартиру. Запустил ноутбук (как же долго!), включил чат — блокировку сняли! Появилась сегодняшняя переписка.

45-й: Устроим перекличку.

1-й: На месте!

И дальше все, кроме меня, продублировали ее сообщение. И все они мертвы.

Я вздрогнул, будто от нового взрыва. Вскочил на ноги, схватил одной рукой маску, другой запихал топорик за ремень штанов, и выбежал на лестницу.

Я нёсся, перепрыгивая через ступени, вжав голову в плечи, ожидая

грохота бомбы, или что там разнесло в щепки квартиры сорока четырех выживших…

7

Оказавшись на улице, я оббежал дом, задрал голову, но окна моего жилища остались на месте. В них отражались последние алые всполохи заката. Небо чернело, появлялись первые звезды. Над домом Алёны еще поднималась слабая серая струйка дыма, словно высотка закурила перед сном.

Послышалось мерное тарахтение мотора. Из-за торгового центра выплыла, дрожа на кочках, желтая фара.

Я насторожился.

Конечно, фара двинулась ко мне, будто знала, где я буду в этот момент. Человек в шлеме и на мопеде остановился, не доехав до меня метров десять.

— Хорошо, что ты еще здесь, — он снял шлем, оказавшись взрослым мужчиной. Маски на нем не было.

Я больше года не слышал голос Сорок Пятого, но сразу понял, что это он.

— Боялся, что ты сбежишь после такого светопреставления.

Без тени улыбки, даже хмурясь, он слез с мопеда. Стоя, Сорок Пятый выглядел куда внушительнее. Лицо затянула щетина с проседью. В этом человеке чувствовалась сила, и не только физическая. Моему хилому тельцу против такого точно не выстоять. Я сжал металлическую рукоять топора, обернутую прорезиненной лентой.

— Ты кто?

Какого хрена?! Ты же знаешь, кто этот мудила!

— Мне кажется, ты догадался.

— Догадался, — ошалело произнес я, превращаясь в затухающее в ущелье эхо.

Сорок Пятый оценивающе рассматривал меня, остановив взгляд на топорике.

— Только усов не хватает, — пробормотал я в маску, вспомнив образ диктатора.

— Что?

— Ничего, — я начал приходить в себя, вспомнив взрывы. — Как ты выжил?

Почему-то встреча с Сорок Пятым меня не радовала. Да, это второй живой человек за три года, но внутри всё переворачивалось при виде этого мужика. Хотелось отступить на шаг, выйти из желтого круга, очерченного фарой мопеда в сгущающемся сумраке.

— Ты об этом? — Сорок Пятый махнул в сторону многоэтажки Алёны.

Я кивнул, не чуя онемевшей шеи.

— Я… мы с тобой выжили, потому что оказались чистыми.

— Чего?

Мне стало страшно.

— Они все, — он опять махнул рукой, — были носителями вируса. Все, кроме нас. Я не мог так рисковать.

— Какого хера?! — я чуть не плакал, схватившись за волосы. — Они же были живыми людьми! Ты их взорвал?

Сорок Пятый кивнул, на миг прикрыв усталые глаза.

— ЗАЧЕМ?!

— Я уже сказал — они были заражены, — безжизненно ответил он. — Если мы сейчас ничего не сделаем, останутся только носители. Рано или поздно чистые снимут

маски и си четыре их прикончит! Тогда люди вымрут окончательно.

— НО ВЕДЬ ОНИ ТОЖЕ ЛЮДИ! — заорал я в отчаянии.

— Нет, — жестко отрезал Сорок Пятый. — Они — носители. В них живет разлагающая нашу плоть зараза, и я призван вычистить эту грязь по всему миру, иначе…

Не выдержав, я кинулся на него с кулаками. Два удара он отбил, а затем едва не сломал мне ребра своим кулачищем. Согнувшись пополам и упав на колени, я упёрся лбом в землю, глотая летнюю пыль с асфальта.

— Брось ты это, не поможет. Мы должны держаться вместе.

— С тобой? — прохрипел я, силясь распрямиться. — Да я лучше сдохну, чем жить, как ты!

— А что, если мы с тобой — единственные чистые люди? — Сорок Пятый наклонился ко мне. Казалось, он вот-вот потеряет самообладание. — Что, если все остальные — носители? Каждый новый человек, которого они произведут на свет — пища для вируса. Он сожрёт его еще ребенком! А если они родят такого же носителя, то кто в итоге заселит опустевшую землю? Ты этого хочешь, раз собрался подыхать?

— Если выбирать между такими, как ты, и ими — я выберу носителей. Они хотя бы не понимают, что творят.

Лицо Сорок Пятого изуродовала гримаса отвращения.

— Ты так и не понял…

— Это ты не понял, маньяк херов! Ты убил, возможно, последних живых людей на планете. И почему? Потому что тебе показалось, что они заражены?! С чего ты вообще это взял?

Сорок Пятый молчал, сложив мускулистые руки на груди. Он будто обдумывал что-то, чего не знал никто, кроме него.

— В начале лета, — заговорил он тихо, — ты проснулся после обеда или около того.

Внутри у меня похолодело, непонятно отчего.

— Было это в июне. И голова у тебя раскалывалась, будто с похмелья. До вечера ты не мог прийти в себя, а когда настало время переклички в чате, локальная сеть чудесным образом накрылась. И больше такого не повторялось.

Я ошарашено уставился на Сорок Пятого.

— Это было несложно — пустить по вентиляции усыпляющий газ. Сложнее было правильно рассчитать дозировку на каждого из вас. Ну и сетку пришлось отключить, чтобы вы ничего не заподозрили, когда выяснится, что у всех в одно утро похмелье. Когда ты крепко уснул, я взял у тебя кровь, и отправил на проверку в наш штаб. Так же я поступил с остальными выжившими.

Сорок Пятый смотрел по-прежнему угрюмо.

— Твою же-ш мать! Кто ты такой?

— В четвёртом году, когда о си четыре еще никто не слышал, наш отряд отправили на границу с Китаем для сдерживания первых заражённых. Вирус должны были запустить годом позднее…

— Запустить? Зачем?!

— Назревала катастрофа, грозящая перерасти во всеобщий упадок на десятки лет, — учительским тоном объяснил Сорок Пятый. — А те, кто стоит у руля, не желали расставаться с жизнью, которую привыкли вести. Для ее продолжения нужно кормящее верхушку стадо. Меньшая по масштабам катастрофа отвлекла бы внимание, сняла напряжённость. Эпидемия нового заболевания идеально для этого подходит.