Остатки
Шрифт:
Вот и сейчас. Рики, и да, признаюсь, мне не особо хочется покидать уютную квартиру Края и его заодно. Хочется снова просыпаться рядом с ним и капризничать, делать, что хочется. Он ведь, сволочь такая, все мне с рук спускает. И своей дурацкой добродетелью только привязал к себе. Лучше б съездил пару раз по моське, и то не так обидно было бы. А то чувствую себя прирученной зверушкой. А какая разница? Все равно уже обратно.
Сев в машину Кайла (я принципиально сел рядом с Кайлом, а котенка положил рядом с Краем), мы поехали.
Кайл тоже разговорчивостью не отличался. Только рука периодически нажимала на сенсорные кнопки, меняя скорость и задавая команды.
А вот я постоянно курил и смотрел в сторону. И как можно чаще украдкой бросал взгляды на компьютерщика. А еще что-то там про любовь вякал… Любил бы, стал бы слезно умолять остаться, поддерживать и что-то думать. А он спокойно занят своими делами. Наверно давно хотел избавиться. Хотя крепко стиснутые зубы и напрягающиеся скулы как будто говорили, что он слышит мои мысли.
– Нда, парни, между вами сейчас ток такой носится, – прервал тишину Кайл.
Мы оба вздрогнули, но тут же сделали вид, что не слышим. Вот только я сильнее сжал сигарету, а Край активнее затыкал в сенсоре. Мышцы на его руках заметно напряглись.
– Я, между прочим, все чувствую, и мне это мешает, – вздохнул парень, сильнее сжимая руль.
– Что ты чувствуешь? – спросил я для приличия.
– Кайл чувствует эмоции, – устало вздохнул Край, не отрывая каменного взгляда от экрана.
– Правда?
– Да.
Ого, и такое бывает. Я не знал, что телепаты, экстрасенсы или кем там он является, существуют.
– И мне это очень мешает. А, хотите, скажу, что между вами происходит?
– Нет! – хором крикнули мы.
– Итак. Нико очень обижен, но старательно это скрывает…
– Замолкни! – рявкнул я.
– И еще тебе больно. Вот только почему – непонятно. Хотя в какой области смотреть, ясно всем.
Край отвел взгляд. Бля, сейчас еще врежемся.
– А вот Край в замешательстве.
– Я тебя закопаю. Ты не доедешь обратно.
– В голове у него такой сумбур, что разобрать сложно. И еще в нем та-а-а-акой протест орет и с плакатами ходит, что аж страшно.
Так значит, он против? Тогда чего не скажет?
– Вот. Я вам выговорился. А теперь хватит грузить меня своими претензиями, я их за километр слышать буду, и поговорите спокойно. Вести машину уже невозможно.
– И чего это ты молчишь? – с прищуром спросил я, снова закуривая.
– А что говорить? – спросил Найт.
– Хотя бы о том, как я выгляжу, – горько хмыкнул я.
– Нормально, – не разделили моего мнения информатор.
– Бля, ты чего так себя ведешь? Тебе вообще плевать? –
– Ты нихера не понимаешь! – рявкнул он так, что я в кресло вмялся. Ну надо же, обалдеть просто. День потрясений, мать твою – Я же говорил, что люблю тебя! Почему ты так к этому наплевательски относишься?! Я слов на ветер не бросаю, и от этих тоже не отказываюсь! Я пытаюсь придумать выход из этой ситуации, потому что вижу, что ты не горишь желанием возвращаться! Так нехер из себя терпило строить! Единственный, кому по барабану, так это этому хуеву информатору! – тыкнул он пальцем в парня. Кайл, высоко вскинув брови, смотрел на него.
– Истеричка, – только и сказал тот в ответ.
– Так, блять, показал бы хоть как-нибудь! У тебя на лбу не написано! И вообще сидишь с таким ебалом, как будто рад отвязаться! А где твои гребаные сопли?!
– А ты думал любовь из соплей и сахара состоит?!
– Ну, начинается, – вздохнул парень.
– А из чего еще?!
– Из переживаний! Я беспокоюсь за тебя! Что ж ты радостью не горишь?! Ты ж обратно возвращаешься!
– Я ненавижу убивать!
– Так что ж ты этого не показываешь?!
– Под тебя кошу!
Теперь мы сверлили друг друга взглядом и ничего кроме дикой злости, я в нем не видел.
– Останови машину!
– Нет.
– Останови машину, чтоб тебя!
Кайл специально резко затормозил и, я чуть не въехал лбом в панель.
– Истеричка, – согласился я с Кайлом и вышел из машины, показательно хлопнув дверью.
– От нее и слышу, – сквозь зубы ответил парень и вышел следом, с силой въебав дверью так, что машина покачнулась.
– А я здесь, пожалуй, посижу, – невинно улыбнувшись, сказал информатор сам себе – хоть отдохну от вас.
Мы оба молчали, так как наговорили хуеты и теперь не знали, как исправить свои косяки. Мне было неловко из-за того, что я так грубо разговаривал с Краем. Ему же тоже, как оказалось, тяжело, а тут еще я со своей истерикой.
– Прости, Нико, – первым пошел на встречу Край и, подойдя ко мне, обнял. Я даже не вырывался. Просто стоял и пытался запомнить запах его парфюма, напряженные мышцы, его тело (попутно вспомнил наше времяпровождение), его голос. Бля, это что ли называют любовью? Нихера. Не верю. Просто привязался. Падок на мирную жизнь.
– Я вспылил. И правда как истеричка, – продолжил он.
– Нормально все. Мы просто на нервах.
– Если бы сейчас на переднем сиденье не сидел этот дебил, я б тебя так отымел, что ты бы на карачках приполз на свою базу.
– Хочешь сказать, больше не увидимся? – по-настоящему нежно улыбаясь совпавшей своей мысли и его, спросил я.
– Мечтай больше. Мои двери всегда для тебя открыты. И Рики с собой привози. Буду смотреть, как он растет. Я ж папа, или дядя, или кто там я ему.