Остатки
Шрифт:
– Жестко ты с ним, – мягко разрезал тишину Крис.
– Сам виноват.
– Тебе все же нелегко пришлось. И, правда, тот мир получше и покруче нашего, – поддержал меня Грэг.
– Там же твоя подружка живет? – вспомнил Нил.
– Да. Тяжело знать две стороны медали, когда ты вынужденно остаешься на одной. Так что он понимает тебя, Нико, – продолжил Нил.
– А мой напарник, видимо, нет – горько вспомнил я, сделав глоток.
– Не обижайся на него. Просто Кира злиться, что тебя «спас» не он, – довольно ухмыльнулся Крис, судя по всему,
– Что, прости? – чуть не подавившись, напрягся я.
– Кира больше всех устроил здесь переполох, наломал дров. Видимо, он обиделся, что его старания оказались бесполезными. Он гордый у нас. Потерпи, скоро остынет и сам придет прощение просить.
– Да пошел он со своей гордостью…
– А у нас для тебя сюрприз! – воскликнул Крис. Умеет же обстановку разрядить.
– Может не сегодня? – с мольбой спросил я. Это уже слишком.
– Они так долго ждали встречи с тобой. Им тяжело терпеть сравнительное одиночество, когда ты вот, за стенкой, – неопределенно уговаривал Тим.
Что за шоу уродцев?
– Ладно. Посмотрим, что у нас еще сегодня по плану неожиданностей, – вздохнул я.
====== Одна душа на двоих. Я смогу ======
Купи черной краски, возьми самую большую кисть и широкой чертой раздели мою жизнь на вчера и сегодня. (Леонид Андреев).
В полутемной комнате сидели двое, и компанию им составляла смешанная тишина: каждый выдерживал ее с разными намерениями.
Педофил, прославленный грязными делишками, выходящими даже за рамки неоговоренных правил в существующем ныне мире, заказал себе мальчика, попавшего в темный переулок по продаже тел. Мальчика ожидала мучительная ночь наедине с этим извращенцем, пошлый оскал которого прорезал все лицо, искривив и без того тошнотворные черты.
– Выпьем… – томно проговорил подросток, страстно смотря на собеседника.
– Выпьем, малыш, – откровенно раздевая хрупкое тельце мальчика, согласился он и осушил стакан виски.
Мальчик, до дна выпив бокал с шампанским, сладко облизнул губу.
– …За упокой души, – вдруг взглянув на извращенца глазами, полными презрения, продолжил он.
– За чей? – не понял он, но липкие чувства страха и непонимания уже цепко ухватились за стенки сознания.
– За твой, – спокойно пояснил лон, и длинный пальчик нажал на кнопку пульта.
Издав хнык, стон и визг, приближенный к поросячьему, тело педофила разорвало на куски.
– Сдохни с миром, мразь, – с остервенением пожелал удачной кончины подросток, чья душа потерялась где-то в недалеком прошлом.
Не обращая внимания на лопнувший мешок костей, мышц и крови, словно шарик с водой, скинутый с этажа, мальчик спокойно прошелся по лужи вязкого вещества, которое противно хлюпало, еле отдаваясь поспешными ударами сердца во все еще нежном юном сердце.
Приняв душ, он стал смотреть на столь ненавистное отражение, в котором он видел только себя. Молодое лицо впитало в себя выражение вечной грусти, толики безумства, жестокости, холода и ненависти ко всему живому.
– И что
– Наномашины, – открыл секрет юный Чистильщик.
– Делись, – парень на том конце определенно довольно улыбался.
– Смешал спиртоустойчивые частицы с его поилом, нажал кнопку, произошла цепная реакция, реагируя на цитоплазму, разорвавшая его на части. Сдох он так же мерзко, как и улыбался. Скучно – устало проговорил мальчик, надевая кофточку из мягкой синтетической шерсти тонкой нити, и застегивая молнию.
– Ты моя конфетка. Самый юный, но самый умный и находчивый.
– Я и тебя убью, – бесцветно в который раз признался Чистильщик, и соблазнительно для любителей мужских тел не спеша надел штаны на тонкие ноги.
– За что, моя прелесть? – сквозь улыбку пытался произвести огорченный и удивленный голос.
– Ты такой же, как и они. Мразь.
– А ты? Сколько крови на твоих маленьких ручках? – спровоцировал волну внутренней ненависти к себе, подарив новые часы самокопания до предельной точки – оружия у своего собственного виска.
– Я и себя убью. Всему свое время, – держась в стальной хватке, спокойно ответил мальчик, только сверкнув черными глазками.
– Рин, оставь свои детские капризы и приходи ко мне. Я соскучился.
– Извращенец.
– Еще какой.
– Вернусь, когда захочу. Будет новое дело – свяжешься.
– А как же твой папочка?
– Ты мне не отец.
– Я главный.
– Это ничего не значит. Ты мне никто.
– Какой жестокий. Все равно я буду ждать мою самую талантливую куколку. Новое задание уже ждет тебя.
– Где?
Холодной водой он быстро смыл искусно наложенный грим с лица. Теперь в отражении был уже не мальчик, а парень, впрочем тоже довольно юный.
– Улица Тайной Обители, угол 66 и 6. Тысяча семьдесят шестой кирпич снизу и триста сорок второй справа. Получишь – приезжай. Обсудим детали, и заодно я помогу тебе расслабиться.
Когда Чистильщик отключился, он уже сидел на мотоцикле. Заведя верного друга, с которым он давно вел дела, Рин на огромной скорости полетел за заданием.
Улица Тайной Обители представляла собой закрытую и запрещенную верхами территорию, въезд на которую карался вплоть до казни на месте теми же самыми Чистильщиками. Но Рин никогда не обращал внимания на запреты. Они просто ничего не значили для него. Да и главный всегда отмазывал его и спускал с рук все его капризы и закрывал глаза на его злобу и желание посильнее ткнуть иголкой.
Улица была безжизненной и пустой, покрытая сотнями слоев пепла, который, иногда под порывами ветра, также опасавшегося показываться здесь, взмывал вверх, образуя туман. Эта улица давно «вымерла», и считалось, что здесь никто не живет, потому что это просто-напросто не представлялось возможным. Огромное количество ядовитых паров после пожара, который уничтожил только этот квадрат, могли легко убить человека.