Остатки
Шрифт:
Не дав любимому довести себя до крайней точки, Сэм заставил его подняться и, крепко обхватив за талию, посадил на край стола. Подарив страстный поцелуй, парень отметил, что мальчик уже возбужден, причем не слабо. Стянув с него джинсы, он продолжал дразнить его губами.
– Я хочу тебя, – заглянув в самую глубину глаз, проговорил подросток.
– Не я это сказал, – прикусил нижнюю губу любимого парень.
Подложив руки под колени Джея, он приподнял их и осторожно проникнул внутрь; смазки обоих хватило для того, чтобы безвредно войти. Движения Сэма сопроводились сдавленным шипением мальчика.
– Ты такой красивый, – внутренне угнетая себя за то, что не смог контролировать то, что без ума от любого вида подростка, будь то искаженное от боли или удовольствия лицо, смех или
– Я хочу тебя. Поцелуй меня, – попросил Джей, став податливым.
Сэт нервно захлопнул книгу.
– Он снова пошел… к нему, – стараясь подавить новый порыв злости, стал кусать уже раскрасневшиеся губы.
Прошло уже достаточно времени с момента, когда Джей переехал в королевство Сэма, а вместе с ним пришлось проделать ту же процедуру Нетроуту. Джей еще не стал королем, но был принцем с более важными преимуществами. Он стоял почти наравне с шестью наследниками, ставшими правителями. Мальчик уже ездил на заседания, советы, участвовал в различных важных мероприятиях, что раздражало Сэта.
Джей перестал быть свободным. На его шее и руках туго сомкнулись тиски. И телохранитель давно заметил, как они натирают подростка до крови своими рамками. Мальчику хотелось больше свободы. Но кому это интересно? Сэт чувствовал, к своему великому сожалению, что Джей использовал его просто как друга. А ему не хотелось быть другом. Да, он мог слушать миловидную болтовню мальчика, быть рядом, когда тот находился в негодовании, после успокаивая его, отвлекать от тяжких мыслей, которые ношей легли на мальчика. Сэт мог не спать вместе с принцем, кода у того не получалось поймать ни одного сновидения. Но ему хотелось большего. Ему хотелось, чтобы Джей смотрел на него, как на человека, близкого, чем кто бы то ни был. И он давно понял, что кулон был сделан от чистого сердца, эдакий намек на прекращение войны, но не больше. Принц упорно не разглядывал в его пристальных взглядах ноток вожделения.
И Сэту в итоге приходилось только терпеть и ждать. Только чего ждать? Когда принц, на час-другой, забежав к вечнозанятому Сэму, ублажит его, получит удовольствие сам, а потом снова они разойдутся по делам? Ждать, когда у него снова появится время? Неоспоримо, что Сэт все время находился рядом, как телохранитель, но он скорее существовал рядом, и большую часть времени был не больше, чем просто тень, которая тихонько стояла в конце очередного зала заседаний, прожигая свою жизнь. А хотелось, чтобы между ними все было, как раньше. Пусть даже ругаться, злиться, может даже чуть-чуть ненавидеть, но только чтобы его не считали за мебель. Хотя уйти из бурной жизни, из своей команды, для того, чтобы полностью поменять уклад жизни, было сугубо его личной идеей, которую никто не навязывал. И теперь он расплачивался, слушая тишину и тяжелое тиканье огромных настенных часов.
Сейчас Нетроут в сотый раз невольно представлял, чем в данный момент занимается принц, и это так злило, что хотелось пройти сквозь стены, путем разбивания их телом и отдернуть его за шкирку, бросив в самый темный ящик рядом с собой.
Если бы у кого-то хватило смелости подойти сейчас к кабинету, где по ту сторону двери находился король и принц, и если бы появилась подобная наглость, которая каралась, чуть ли не под приговором: шпион...
Но все же. Если кто-то подошел бы в эту саму минуту к залу, приложив ухо к двери, то непременно услышал бы непонятный шум, возню, и сдавленный тихий голос, напоминавший поскуливание.
Джей готов был уже потерять сознание от круговорота гормонов, которые, как ему казалось, заполнили все его существо. Было безумно хорошо, плюс еще и продолжительное воздержание, то, что он скучал и по-настоящему хотел Сэма, его нежности его голоса, его рук, почувствовать близость. Ему это было необходимо, как воздух. И не только сейчас. Вообще все время он нуждался в поддержке с того момента, как от него стали требовать того, о чем он еще недавно понятия не имел. Джей очень боялся всего того, что на него взвалили. А Сэма почти никогда не было рядом, и подросток не мог найти теплых глаз. Нигде. Везде только требовательные, суровые, покорные и ждущие, непременно
Приятно было ощущать в себе опытного, осторожного и влюбленного Сэма. Джей получал удовольствие не только телом, но и душой.
Сжимая рукой его рубашку на спине, обняв за шею, уткнувшись в плечо, сдерживая стоны, которые грозились перейти в крики, второй рукой он держался за стол, чтобы ненароком не упасть или не испортить позади лежащих документов.
Джей полностью отдавал себя Сэму, нисколько не боясь, наоборот желая. Но в последнее время его грызла отвратная ассоциация того, что он, словно продажная шлюха. Почему? Это ощущение было смутное, густо размазанное красками, но, тем не менее, присутствие нельзя было отвергать. Принц думал, что это появилось от того, как они перестали видеться так часто, и при первой возможности не Сэм бежал к Джею, а наоборот. И король, будто даже немного охладел к мальчику. Только тогда Джей почувствовал разницу в возрасте. Этот взгляд, наполненный сосредоточенностью, временами даже усталостью, все чаще попадался наивному подростку, который в прошлом был уверен, что ничто не может заставить Сэма быть мыслями в «работе» во время того, как реальность отсчитывала им двоим жалкие часы, вместо суток. Одиночество, ненужность, и самое страшное – это обман. Вот что иногда, на секунду мелькало в душе мальчика, постепенно накапывая, создавая своеобразные сталактиты. И непременно нужны были теплые руки, чтобы растопить их, разбить, как страшный сон.
Джею показалось, что все закончилось слишком быстро. Нет, упасите демоны даже подумать, что Сэму не хватило выдержки или сказался недостаток опыта. Просто одного раза Джею было мало. Он хотел еще. Еще немного. Но время…
– Мне пора, – даря друг другу нежные поцелуи, временами отрываясь, все же выдавил подросток фразу, которая обоим упала острым камнем в сердце.
– Конечно, – часто касаясь хрупкой шеи губами и не в силах оторваться, нехотя согласился король.
– Сэм, остановись. Это… возбуждает, – вопреки словам, подросток только обнял парня за шею и сильнее сомкнул руки.
Парень поднял лицо к мальчику и, продолжая опираться руками в стол по обе стороны от любимого, в последний, и в самый долгий раз, отпустил нежный поцелуй.
Спустя каких-то десять минут все снова вернулось в свои русла.
Джей принимал душ и думал над дальнейшим расписанием. Нужно было еще много сделать. И ему очень хотелось научиться одной вещи, совершенно ненужной, а во взрослом обществе еще и считающейся некой пошлостью. Подросток безумно хотел научиться стрелять. Это тайно хранимое желание мальчик давно хотел воплотить в жизнь, но все не решался попросить Сэта. Не из боязни, что на него будут бросать косые взгляды, а из страха, что парень, в конце концов, не выдержит и сорвется на него, в грубой манере отказав. А Джей очень боялся потерять ниточку последнего и самого близкого на данный момент доступного счастья. Признаться, если бы не его телохранитель, вряд ли бы подросток выдержал натиск. Ему было неудобно и некомфортно находиться одному среди толпы незнакомых лиц. Но когда он видел как всегда равнодушное лицо, скупое на эмоции, знакомый силуэт, который ногой подпирал стену и держал руки крестом на груди, показывая свою закрытость, подростку становилось легче, и он мог вздохнуть свободнее. И если уж говорить совсем на чистоту, мальчик давно понял, что единственный человек, с которым не нужно притворяться – это Нетроут, которого вначале он сразу обрек на мощный поток долгих издевок.
– Так быстро? – услышал мальчик по другую сторону двери.
– Издеваешься? – очевидно предположил принц.
– Нисколько, – невинным тоном послужил ответ, который показывал, насколько противоречива правда. – Ты опять забыл полотенце.
Джей ясно представил, как Сэт в привычной позе держит полотенце наготове, чтобы отдать его. Это было так предсказуемо. Нетроут всегда поддерживал его и поднимал то, что мальчик случайно ронял, не в силах удержать горы обязанностей в пока еще слабых руках.