Остатки
Шрифт:
– Прости.
– Ничего. Только не выходи.
Чмокнув горячий висок мальчика, Алекс опустился к соскам парня, одной рукой сжимая один, а языком – другой, давая привыкнуть мальчику к болезненному проникновению. Дик слегка застонал, слегка расслабившись.
– Никогда больше так не делай, – тоном, не терпящим возражений, сказал он, лизнув сосок.
– Хорошо, – хрипловато согласился мальчик. Ему сейчас больше всего не хотелось спорить. Вообще говорить не хотелось. Главный тут же перестал злиться.
Нервы Алекса тоже расслабились. Если мальчик застонал, значит ему приятно, а не только больно.
Из Дика уже вырывались и стоны удовлетворения и еще не успокоившейся боли.
У Алекса уже и самого сбилось дыхание. Ему стоило больших трудов не начать с силой проникать в мальчика. Хотелось выть от ограничения. Но его садистские мысли тут же умирали на месте, как только он понимал, кто под ним. Сделать лишний раз больно – это равносильно смерти для парня. Если только это не будет желанием мальчика.
Тем не менее, Алексу было уже сложно сдержаться от того, чтобы не стонать. Он считал для себя это непростительным, не мог себе этого позволить. Одно дело Дик. Слышать его голос – счастье. Сам Дик прекрасно знал, что любимый никогда не подаст голос. Он уже привык и смирился с этим. Первое время до него это не доходило. Мальчику казалось, что парню плохо с ним. Но потом Дик понял, что Алекс испытывает такое же наслаждение, как и он сам.
Алекс уже чувствовал, как практически дошел до пика, так узко было внутри мальчика, не смотря на то, что тот полностью расслабился.
Парень все больше ускорял темп. Дик стонал в голос.
– Не сдерживайся, не нужно. Я в порядке, – попросил Дик. Повторять два раза не пришлось. Алекс тут же стал входить грубее и сильнее. Он больше не ограничивал себя. Дик сначала чуть морщился от новой порции боли, которое тело не готово было принять. Но мальчик терпел и получал моральное удовольствие, которое практически полностью крыло физическую боль. Уже спустя несколько толчков, шпион ощущал удовольствие наравне с Алексом. Главный же пытался сделать как можно приятнее любовнику, проклиная себя за то, что он вытворяет. Но он так же быстро прощал себя, смотря в эти мутные глаза, слыша срывающийся голос, видя разгоряченное тело, чуть покрасневшие щечки.
Парень полностью владел этим телом. Как же он любил все в этом мальчике. И даже его излишнюю капризность и то, что Дик любил вызывать ревность. Все. Никто больше не мог так растрепать нервы Главному. Только этот виртуальный гений мог заставить колотиться сердце в десять, в двадцать, в сто раз быстрее.
Мальчик уже сам подавался навстречу его движениям. Алекс жадно впился в ключицу и с силой прикусил его, одурманенный ощущениями. Возбуждение волнами накатывало его, и парень потерялся в мальчике. Дик болезненно вскрикнул.
– Больно! Ты чего? – воскликнул он. Одумавшись, Алекс ослабил хватку и лизнул укушенное место. Теперь ключица не только ныла от боли, но еще и возбуждающий ток расходился.
– Прости. Я не хотел, – только и смог выдавить из себя Алекс, сжимая зубы. Он даже остановился.
– Неужели тебе настолько хорошо? – догадавшись, спросил мальчик, вглядываясь в лицо любимого. Дик даже усмехнулся, забыв о ноющей ключице.
– Не представляешь насколько, – впервые признался парень. Он еще никогда не переходил границы.
– Эй, перестань, – ласково улыбнулся мальчик, проведя рукой по щеке парня. Алекс, в блаженстве прикрыл глаза, и наслаждался прохладным прикосновением. А Дик воспользовался моментом и перевернулся.
– Дай лучше я, – хихикнул он, коротко чмокнув – а то убьешь еще.
Он слизнул потекшую капельку, стирая багровую дорожку солоноватой жидкости. Закончил губами Алекса. Проникнув язычком в него, страстно поцеловал и снова начал двигаться. Алекс сжал бедра Дика, с силой насаживая на себя. Быстро набрав темп, мальчик не отрывался от желанных губ любимого, в порыве сминая подушки и простыни. Стоны утопали в Алексе. Когда воздух кончался, мальчик вдыхал кислород и снова накрывал своими губами рот парня.
Еще пару движений и Дик кончил. Тут же кончил и Алекс, давя незаметные мычания в плотно закрытых губах. Чтобы отвлечься от голоса, он еще сильнее сдавил бедра мальчика и слегка выгнулся, до боли закрывая глаза. Мальчик вздохнул и еще сильнее сжался, почувствовав в себе влагу.
– Люблю, – после небольшого молчания прошептал Дик, пока не слезая с Алекса.
Нагнувшись, он еще раз продолжительно поцеловал его. Немного отойдя от волны проходящего возбуждения, которая полностью топила мозг и доводила, чуть ли не до обморока, мальчик упал на кровать и стал медленно целовать грудь парня.
Алекс обнял любимого и притянул к себе. Маленький шпион потянулся к его лицу, нежно пробуя губы, рукой упираясь в грудь. Алекс поглаживал его спину и поясницу, вместе с тем накрывая обоих шелковым одеялом, которое полностью очерчивало тело любимого. Но мальчика он закрыл, обнажая часть бедер. Он не хотел отрываться от тела и продолжал гладить его спину.
Они пролежали на кровати еще с час, просто целуясь и лаская друг друга. Алекс решил, что на сегодня хватит. Он и так позволил себе слишком много. На тонкой белоснежной коже шеи, ключице Дика уже проявились алые пятнышки засосов. Место укуса было особенно красным. Взглянув на свое «творение», Алекс почувствовал горькую вину за свою оплошность. Чмокнув в носик мальчика, он поднялся, натянул латексные штаны и достал из ящика большого комода, который был доверху забит лекарствами, небольшую баночку с полупрозрачной мазью.
– Что это? – спокойно поинтересовался мальчик, гладя еще теплое место, где недавно лежал любимый. Алекс обожал аморфность шпиона после секса.
– Неужели никогда не пользовался? – искренне удивился парень.
– Нет. Впервые вижу.
– Ладно, давай объясню. Примерно в двадцать первом веке использовали клей для заживления ран. Он назывался БФ-6, кажется. Я уже не помню.
– Клей?! – всполошился мальчик, подскочив. – Убери от меня эту гадость!
Алекс засмеялся.
– Как котенок! Успокойся, его просто называли клеем. На самом деле это заживляющая мазь. Джанет где-то умудрилась отрыть состав той мази и, изменив ее свойства, улучшив их, создала вот эту регенерирующую мазь. Просто от нее твой укус – на этом слове Алекс немного замялся – затянется за считанные минуты.