Остаться при своем

— Ваше императорское величество, — император отвернулся от окна возле которого стоял и посмотрел на главу отшельников, который вышел к нему, и смиренно поклонился.

— Отец Ярослав, я пришёл к вам лично, потому что все мои посланники уже получили отказ на вопрос, который был задан ими по нашей просьбе. — Император сцепил руки за спиной и сурово посмотрел на немолодого священника. Стоящий возле дверей Подоров подался вперёд, чтобы не пропустить ни слова. — Я могу встретиться

с отцом Всеволодом? Эта встреча очень важна для меня.

— Это невозможно, ваше величество. — Твердо ответил священник.

— Почему невозможно? — Михаил нахмурился. — Я весьма тщательно изучил устав вашего Ордена и никаких запретов на посещение я там не нашёл. В чём причина, настоящая причина отказа?

— Ваше величество, это невозможно по весьма объективной причине: отец Всеволод покинул нас уже два года назад.

— Так какого хрена вы мне голову морочили? — Подоров сделал шаг вперёд. Он не владел даром, мог только пользоваться тем, что создали кланы, но сейчас Михаилу показалось, что Матвей что-нибудь подожжет.

— Не нужно повышать голос в доме Господа, — отец Ярослав укоризненно посмотрел на шефа национальной безопасности.

— Не нужно было мне врать! Я не настолько набожен, чтобы не вывести на Совет вопрос о принуждении епархии давать четкие ответы на четкие вопросы, если они касаются безопасности Российской империи!

— Матвей, успокойся, — император попытался остановить разошедшегося Подорова, но тот словно не слышал его.

— Мы не лгали вам, — священник был само смирение. — Вам была передана абсолютная правда, вы не могли встретиться с отцом Всеволодом, это было невозможно.

— А прямо сказать, что он умер, да ещё и так давно, вы, конечно же, не могли, — ядовито парировал Подоров. — Вы хоть понимаете, сколько времени я потерял, пытаясь вытянуть пустышку? Мне пришлось просить его величество обратиться к вам напрямую. — Священник не ответил, поджав губы.

— Матвей, хватит! Пойдём отсюда. — И император, схватив Подорова за рукав пиджака, потащил его к выходу. Уже перед дверью он повернулся к стоящему в молитвенной позе священнику. — Надеюсь, вы понимаете, что мой спутник не так уж не прав. Как понимаете, что я не могу вас поблагодарить за информацию.

Они вышли на улицу, и император резко развернул Подорова к себе лицом.

— Что на тебя нашло? Ты всегда был образцом спокойствия! Сейчас же повел себя как отрок неразумный. — Михаилу было чем заняться и без спятившего Подорова.

— Прошу меня простить, ваше величество, — Матвей провел рукой по лицу. — Просто там, где дело касается епархии, я словно в стену упираюсь. Вообще никакого отклика, ни на каком уровне.

— Я понимаю, что тебя это безмерно раздражает, но ты должен уметь проявлять терпение во всём. — Император покачал головой, направляясь к машине.

— Но не тогда, когда пустяковое дело уже больше

полугода не может с мертвой точки сдвинуться, — проворчал Подоров.

— Матвей, я попросил тебя лично заняться этим делом, потому что все остальные уже сели в лужу. Ты хоть немного сумел продвинуться. У тебя нестандартный подход. Попробуй что-нибудь ещё, я на тебя надеюсь.

— Я конечно постараюсь, ваше величество, но ничего обещать не могу. Потому что сейчас все упирается в Марию Керн, работать с которой ещё хуже, чем со святошами.

Император сел в машину, кивнув Подорову, что понял его, а Матвей Игоревич направился к своей машинке, припаркованной неподалеку.

Егор ещё раз осмотрел комнату, в которой жил последние месяцы своей жизни, проверяя, не забыли ли они чего-нибудь. Свадебные торжества закончились, все вздохнули с облегчением, и Андрей Никитич потребовал, чтобы правнук и наследник с женой, которой рожать через пару месяцев, вернулись домой.

— Я чувствую себя неповоротливым бочонком, — Люсинда помассировала поясницу, которая в последнее время часто ныла. Она была заметно беременна, и это почему-то Егору безумно нравилось.

— Ты очень симпатичный бочонок, просто очаровательный, — Егор обнял её со спины, положив ладони на живот. Ребенок словно почувствовал его и толкнул в ладонь ножкой. Ушаков закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям.

— Вы сговорились, он всегда пинается, когда ты рядом, — Люся прижалась к мужу спиной. — Зачем ты всем врёшь, что тебе пришлось на свадьбе страдать, видя, как к твоей жене пристают посторонние мужчины?

— Я не вру, а приукрашиваю. Чтобы прониклись моим положением, когда все веселились, а я, как сторожевая собака, это веселье охранял. — Он тихонько рассмеялся и поцеловал жену в шею.

В коридоре раздались голоса, в одном из которых Ушаковы узнали Костю.

— Что-то он сегодня рано встал. Вроде бы у него брачная ночь должна быть, — Люсинда потерлась щекой о плечо мужа.

— Учитывая, что Керна вообще очень сложно разбудить, я могу предположить, что он не ложился, — Егор тихонько засмеялся. — Умотал Аньку и приехал за каким-то вещами, чтобы время зря не терять. — Он неохотно отпустил Люсю. — Пойду выпрошу обрез, пока он здесь. Хотя, нет, давай я тебя домой уже отправлю, а потом Керна найду.

Егор усадил жену в лимузин клана, подождал, пока тот отъедет, и только после этого направился ловить Костю.

Керн нашёлся в гостиной, неподалеку от выделенных им комнат. Он стоял напротив матери, и что-то у неё спрашивал, причем, довольно жестко. Мария Керн даже покраснела, от такого напора. Когда Егор заглянул в гостиную, Костя прервался на полуслове и обратился к Ушакову:

— Привет, ты что-то хотел? — Егор посмотрел на Марию, а затем быстро ответил, чтобы уже не отвлекать их.