Оставьте меня в упокое!
Шрифт:
— Свадеб — не было. А вот мелкие недомолвки, вскользь брошенные фразы про то, что место темных рядом с темными, а светлых — рядом со светлыми…это было. И искоренить это я не мог. Вернее, мог. Но…
— Это означало бы, что тебе придется сместить Лэндона, окончательно, верно? — Дар кивнул, подтверждая правоту моих слов. Логическая цепочка почти замкнулась. Лишь одно мне оставалось не ясным. — Но в таком случае для чего властелину некромантка в жёнах?
— Меня тоже удивил тот факт, что Лэндон тобой заинтересовался. Настолько, что я решил посмотреть, как будут развиваться ваши отношения, — огорошил
— Посмотрел? — Я старалась придать голосу равнодушия, но отчего-то новость задела за живое.
— Посмотрел. Четырнадцать дней только и делал, что смотрел, как он за тобой ухлёстывает и проклинал свой пост советника. А потом плюнул на все и сказал первое, что пришло в голову, лишь бы тебя отвернуло от Лэндона.
Я спрятала улыбку. Значит, все же изводился….
— И что теперь мы будем делать?
— Мы? — Вполне искренне удивился Дариэн. — Ничего. Сейчас я провожу тебя в твои покои. А вот я все же сделаю то, чего обещал никогда не делать по отношению к своим близким. И загляну в память Лэндона, чтобы узнать, что он знает об этом культе, ратующем за чистоту крови.
– Эй, я не собираюсь сидеть сложа руки!
— Можешь полежать, разложив ноги, — проявил чувство юмора и такта (нет) советник, разворачивая меня в сторону дворцовых покоев.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как насупиться и отпустить колкое, но ставшее уже таким родным:
— Ты просто гад! — Дариэн в ответ послал насмешливую улыбку и парировал:
— Зато целуюсь хорошо!
На сей раз с ответом я не нашлась. Целовался гад не просто хорошо. Целовался он так, что голова кружилась, а ноги подкашивались. А где-то там, внутри живота, порхал рой бабочек. И этот рой меня уже почти не пугал.
Пол ночи я не могла сомкнуть глаз. Появление приспешников культа чистоты крови было как снег на голову. Умом я понимала, что новость касается меня лишь косвенно. Но сердцем чувствовала- появление на политической арене борцов против смешанных браков и моя помолвка с властелином — тесно взаимосвязаны. Осталось лишь понять, как.
А ещё Дар…Моя головная…боль? А боль ли? Месяц назад во время нашего знакомства я бы сказала, что да. Слишком наглый, слишком эгоцентричный.»Весельчак «, «столичный повеса«,- именно таким я его увидела в день нашего знакомства. Полную противоположность тому человеку, что я хотела бы видеть рядом с собой. Не сразу, но мне удалось разглядеть и другую его сторону, которую мужчина тщательно скрывал. Человека, потерявшего слишком много, но при этом не сломленного. Того, кто делал всю грязную работу, но при этом умудрялся сохранять чувство юмора. Того, кто заботился обо мне, как умел во время нашего пути и после. Особенно — после. Советник мог сбежать там, на кладбище. Я ведь дала ему фору. Но он пожелал остаться. И теперь где-то там, на дне моего походного мешка покоился тот самый кинжал, что приглянулся мне на рынке. А внутри меня покоился новый ворох из воспоминаний, который хотелось пролистывать вновь и вновь, как хорошую книгу, воскресая из памяти наш поцелуй.
Заснуть удалось лишь под утро. Рванным, беспокойными сном. И таким недолгим.
Я проснулась от всего и сразу. От горячего дыхания в ухо, от слишком тяжелой руки, обнимающей меня поперёк талии.
— Что ты здесь делаешь? — Полусонная,
— Лежу, — ворчливо прошептал мужчина и закинул мою ногу к себе на туловище, окончательно разгоняя остатки сна.
Возвращать свою ногу обратно я не рискнула. Или просто не захотела? Но не задать уточняющий вопрос не смогла.
— Но почему ты лежишь здесь?
Ответом мне стал глубокий выдох и усталое:
— Я же не бужу тебя среди ночи и не спрашиваю у тебя то же самое! — Все сомнения в том, что это взаправду разом отпали. Мое воображение вряд ли бы отыскало подобные аргументы.
— Но ведь это мои покои! — Возмутилась я произволу, сделав ударение на «мои». Однако, Дар, как обычно, извернул все в свою пользу.
— Хорошо, если ты желаешь переместиться в мои покои, то завтра же переедем туда.
— Переедем? Но я не собираюсь переезжать!
— Вот и я так решил, так что, остаёмся здесь.
И, прежде, чем мой мозг успел выдать подходящий ответ, послышалось мерное дыхание спящего человека. Я ещё немного поворочалась. Попыталась выбраться из под плена мужских рук. И тут же оказалась еще сильнее прижатой к мужскому телу. Мысленно плюнув на условности, я расслабилась. И наградой стал глубокий сон.
Лишь утром я узнала причины, по которым советник заявился в мои покои ни свет ни заря.
— Я сделал это, — внезапно произнес Дар во время завтрака, или, скорее обеда. — Прочёл память Лэндона от и до.
Я едва не подавилась вафлей. Мы проснулись около полудня. Устроили небольшую перебранку, которая, впрочем, не перешла ни во что серьезное. Обсудили следущий этап отбора и мою месть властелину. Но лишь во время совместной трапезы Дариэн сообщил то, о чем пришел сказать.
— Это он? Лэндон создал высшую нежить? Как ему это удалось? Как долго он состоит в культе? — Я буквально забросала целителя вопросами, пребывая в нетерпении. Голод ушёл на второй план, все лишнее выветрилось из головы. Мне не терпелось услышать, каким же способом Дар собирается совладать с этим гнусным…
— Нет. Это не он.
В первую секунду мне показалось, что я ослышалась. Во вторую, что, должно быть, советник ошибся. Все стрелки указывали на то, что властелин задумал подставу!
И лишь напоровшись на прямой взгляд Дариэна, в котором сквозила неприкрытая усталость, поняла, что это правда.
Светлый властелин не имеет никакого отношения к заговору.
Но…как так-то?! Неужели мы оба ошиблись в выводах и нет никакого «культа за чистоту крови«? А высшая нежить на нашем пути появилась в результате рокового стечения обстоятельств?
Я уронила голову на руки.
— Я прошерстил его память вдоль и поперёк. Неприятное, знаешь ли занятие, — поморщился Дар. — Копаться в закоулках чужой памяти.
— И что ты там увидел? — Спросила я без особой надежды. Как пить дать было понятно, что у нас не было ни одной зацепки.
— Тебя.
— Дар, если это очередная какая-то шутка… — я нахмурилась, не до конца понимая, к чему блондин клонит.
— Я увидел тебя такой, как тебя видит Лэндон. А видит он тебя размытой. Словно сквозь толщу грязного стекла.