Оставьте тело вне войны
Шрифт:
Хорошо, — сказал сержант, — буду иметь в виду, что могу выйти на капитана Сенина и майора Петрова. Задачу уяснил. Глеб ещё раз посмотрел на карту, запоминая место, где находится Заречное и Дубровицы. Заблудиться он не боялся: Заречное стояло на реке Стырь, Дубровица — на реке Горынь. Попрощавшись, сержант поднялся вверх и пошёл от Ковеля сразу на северо-восток. Почти сразу он пересёк реку, это был Стоход. Следующая была нужная ему Стырь. Все реки были притоками Припяти и текли с юга на север. Достигнув реки он повернул на север, и через двадцать минут увидел Заречное. Около двухсот
Глеб проник во второй домик, где находился пункт управления авиационным соединением. Посредине комнаты стоял здоровый пузатый мужик, в белом шёлковом подшлёмнике с летными очками на лбу и стругал какого-то капитана.
— Я командир дивизии, боевой лётчик, полковник, а ты штабная крыса, способная только бумаги перебирать, будешь мне замечания делать?! Смирно я сказал, стоять, и слушать, что тебе полковник говорит. Смирно, капитан, а то за неподчинение сдам в особый отдел говнюка штабного. Тебе там быстро мозги вправят, чтобы не делал старшим замечания. Мне плевать, что ты там в своем штабе доложишь, посидишь недельку у нас в кутузке, научишься хорошим манерам.
Глеб, перестав слушать словоизвержение пьяного полковника, без знаков различия на гимнастёрке и ремня, мазнул взглядом по присутствующим офицерам. В комнате сидел майор и лейтенант. Оба вжали головы в плечи и молчали, не желая попасть под начальственный гнев.
— А ну, заткнулся, боевой лётчик! — выдал он ментально команду Зыканову. Тот не прореагировал, продолжая поносить капитана. — Молчать я сказал! — взревел сержант. Но пьяный полковник снова не обратил никакого внимания на посыл Хранителя, в отличие от присутствующих офицеров, вздрогнувших от его рёва. — Всем офицерам покинуть помещение, вызвать сюда начальника особого отдела! — распорядился сержант. Офицеры мгновенно встали и вышли, в том числе и армейский капитан.
Зыканов растерялся и сел снова за стол.
— Товарищ командующий, необходимо ваше вмешательство, — вышел Глеб на Потапова. — Не привык заниматься доносительством, но вынужден. Полковник Зыканов не может руководить налётами авиации, он пьян, в контакт с ним войти не могу. А вообще этого офицера надо отстранять от командования дивизией. Он обуревший до последней степени хам, унижает офицеров, люди его боятся. Не знаю, какой он лётчик, но с таким пузом в истребитель не влезешь, а если влезешь, то ручку управления на себя не потянешь. Вызвал начальника особого отдела, постараюсь его изолировать. Примите меры и назначьте нового человека для руководства боевыми действиями собранной авиации. Ваш капитан Сенин вам всё подробно расскажет по прибытии в штаб.
Зыканов, с минуту покачавшись на стуле, уронил голову на стол и захрапел. Шифровка пришла через десять минут. Назначить временно исполняющим обязанности командира 14-й истребительной авиационной дивизии генерал- майора Лакеева Ивана Алексеевича. Полковнику Зыканову А.И. прибыть в штаб фронта в распоряжение командования ВВС.
Через десять минут в комнате появился старший лейтенант госбезопасности.
—
— Да, товарищ Хранитель. Старший лейтенант госбезопасности Иванов Иван Иванович. Назначен на эту должность в мае месяце.
— Тогда распорядитесь быстро и незаметно вынести командира и найти место ему проспаться. Там должна прийти шифровка по поводу назначения нового начальства, взять на контроль. Проверить исполнение. Вновь назначенное лицо я жду на пункте управления. Офицеров, которых я попросил покинуть помещение, после того, как унесёте командира, вернуть на место.
— Есть, товарищ Хранитель. Сделаем всё быстро.
Через несколько минут вошло четыре бойца с носилками, погрузили полковника, сняли с него белый подшлёмник и, закрыв до подбородка плащ палаткой, вынесли. Голова Зыканова была выскоблена под бритву.
— Занимайтесь своим делом, — сказал вошедшим офицерам Глеб. — Вы капитан Сенин из штаба армии? — задал он вопрос капитану. — Разверните и покажите ваши документы. Сенин развернул и показал. — Это что за офицеры здесь находятся? Отвечать мысленно! — приказал сержант.
— Начальник штаба дивизии и его помощник по оперативному планированию.
— Пусть работают. А мы будем работать с вами. С нарисованными кроками разобрались?
— Так точно. Сам их и составлял.
— Ваш майор Петров, сможет по ним определить и нанести на лётные карты обнаруженные цели?
— Без всякого сомнения, товарищ Хранитель.
— Тогда сделаем так, я сейчас отправлюсь в Дубровицу и попробую войти с ним в связь, чтоб не заморачиваться передачей данных по телефону, мало ли кто его подслушивает. Будете наносить данные на карту одновременно, вы для истребителей, а Петров для бомбардировщиков. Если появится новое начальство, предупредите его, что я буду минут через двадцать. Остальные распоряжения я отдам по возвращению. Лейтенант пусть пока на листочках размножает под копирку планы Иваново и села Дубай.
— Это уже сделано, чтобы можно было довести данные до каждого командира эскадрильи, — показал на пачку листов Сенин.
— Тогда не будем терять время, — сказал Глеб и выбрался из домика наружу, взяв курс на восток.
В Дубровицах царил такой же бардак, как и в Заречном. Все самолёты базировались на двух аэродромах, зенитного прикрытия почти не было, истребительного тем более. Петрова Глеб нашёл практически сразу. Майор находился на пункте управления полка. Вошёл с ним в связь. Планы всех объектов здесь тоже были вычерчены, осталось только нанести на них цели и раздать пилотам.
Вернувшись назад в Заречное, Глеб застал в на пункте управления генерал-майора, Героя Советского Союза. Сержант представился Хранителем Ткачёвым. Генерал Лакеев Иван Алексеевич, оказывается, являлся заместителем командира четырнадцатой дивизии и был действительно боевым лётчиком, имевшим несколько орденов за Испанию. Почему его задвинули в замы, Глеб разбираться не стал, причин могло быть много. Особист принёс шифровку о назначении генерала временно на должность командира дивизии для организации управления авиационных ударов по противнику.