Осторожно - чужие !
Шрифт:
Крэл не понимал, о чем она, слушал ее голос и никак не мог сообразить, что же можно сказать ей.
– Инса, я поверил. Вашему взгляду поверил, - выговорил он, наконец, пытаясь завладеть ее руками.
– Я никогда...
– Я уйду, Крэл.
– Нет, нет, не уходите!
– Тогда оставим это. У вас все равно ничего не выходит. Не умеете вы говорить... о себе. Все еще разговариваете со мной, как с фабричной девчонкой. И слов вы не находите подходящих... Ну почему такое: умный, интересный человек, а как начинает о своих чувствах говорить, лепечет что-то несусветное?!
– Инса!
–
– Не выходит... Не выходит, говорите... Это правда. Ничего у меня не выходит. Один раз показалось, что пришло большое, настоящее, единственное...
– О господи, теперь возвышенный стиль! А ведь вы и для себя еще ничего не решили... Ни обо мне, ни о себе... Обостренный самоконтроль, доведенный до абсурда. Мечетесь, никому не верите, и трудно вам. Самому с собой трудно. А по-моему, проще надо. Веселее, легче и больше веры в людей.
– Пожалуй, это самое трудное... Верить? Верил я. Альберта Нолана считал образцом человека и ученого. Счастлив был, что мне довелось общаться с самим Альбертом Ноланом... И вот все летит к черту.
– Опять крайности. Становится прохладно, Крэл. Вам надо одеться потеплее.
– Нет. В один день, вернее, в одно утро, светлое, мое утро, когда я-распахнул окно лаборатории после трудной и особенной, неповторимой в жизни ночи, вошел Нолан и сказал свое "нет" моему открытию.
– Но он ведь не собирался присвоить открытие. Он сделал его до вас. Да, мне кажется, он ничего не отнимал у вас, скорее дал вам.
– Дал? Что же?
– Свое отношение к жизни, свою оценку открытия. И вы... вы, Крэл, последовали его убеждениям. Он дал вам веру свою. Пожалуй, он из тех, кто дает, а не отбирает. Все дело в том, как дают. Одни дают, обогащая людей, и не беднеют при этом сами. Другие берут и становятся беднее.
– Да, Нолан бескорыстен, Нолан просто чувствует себя ответственным перед лучшей частью человечества и боится, что наше открытие использует худшая. А разве легко разобраться в этом лучшем и худшем! Я увидел Нолана совсем иным и не мог понять, чего больше в нем - веры в человека или скорби по поводу того, что человек еще мерзок. Все это в конце концов как-то можно было понять, что-то принять, с чем-то не соглашаться, но вот борьба, в которую он вступил, методы, которыми он начал пользоваться, подорвали мою веру в него... Еще труднее, вероятно, поверить Ваматру.
– Вы ведь совсем не знаете его... А я знаю... Очень давно знаю.
– Даже очень давно?
– Да, с детства. Он был близким другом моего отца. Мать боялась, ненавидела Ваматра и... не любила отца... Ревновала его к Эльде и не любила... Мать ушла от нас, и мы остались с отцом вдвоем. Два мужика, как он говорил. Отец очень хотел, чтобы у него был парень... Отец был хороший, по-настоящему хороший, но мне было его мало. Он всегда пропадал там, в своей лаборатории. И вот однажды... Крэл, пойдите наденьте свитер.
– Мне не холодно.
– Крэл, я вас прошу!
– Просьба прозвучала приказом, и Инса, вероятно стремясь подкрепить приказ, встала со скамьи. Крэл тотчас вскочил и взял ее за кончики пальцев.
– Вы не уйдете, пока я буду переодеваться?
Инса рассмеялась. Тихо, ласково. И не высвободила
Крэл переоделся мгновенно, выбежал и, еще застегивая пуговицы пиджака, нетерпеливо спросил:
– И однажды?
– Он не пришел из своей таинственной лаборатории. Ваматр стал заботиться обо мне. Он оплачивал пансион, я смогла благодаря ему получить образование... И я захотела к отцу, в такую же таинственную лабораторию, где игра на скрипке может убить или сделать счастливой. Невероятно счастливой. Пусть на один только миг...
– Инса, что же это? Неужели вы, дочь Бичета, и...
– Не перебивайте меня. Можете?
– Могу.
– Еще студенткой - училась я плохо, разбрасывалась, хватала те знания, которые казались наиболее интересными, - еще девчонкой я уже считала, внушила себе и крепко верила, что ученые скрывают многие свои открытия, берегут мир от ужасов, которые могут принести их открытия. Я верила, что все мы живем в мире, в котором немало бутылок с запрятанными в них джинами. Понимаете, Крэл, как это страшно и как интересно. Живем и ничего не подозреваем. А ведь мы не знаем, насколько надежна корпорация ученых, оберегающая мир от опасных открытий.
– А может быть, такой корпорации и нет?
– Не знаю. Но мне кажется, всегда следует помнить, что кто-то, не выдержав, пооткрывает бутылки. Или одну. Этого тоже может оказаться вполне достаточно. Наконец, могут просто разбить бутылку. Ненароком, когда затеют свалку. Вот так, как Нолан с Ваматром.
– А мы? Для чего тогда мы, Инса?
– Мы?
– не то радостно, не то насмешливо спросила Инса.
– Вы правы, - усмехнулся Крэл, - еще нельзя сказать "мы". Просто я подразумевал младшее поколение ученых. Хочется думать, что решать будет оно, а не Нолан или Ваматр.
– Для этого надо сделать не меньше, чем сделали они. Надо по крайней мере стремиться к этому. Еще в университете я решила просить Ваматра взять меня в лабораторию. Он взял. Наверно, из-за отца. Здесь я Ваматра узнала лучше, поверила в его талант - яркий, неистовый и разнообразный.
– Я так много слышал о нем дурного...
– Неудивительно. Ведь он и сам не скрывает своих недостатков и пороков. Дьяволом сам себя величает, а вот о Нолане... Знаете, Крэл, дед очень часто говорил со мной о Нолане, и я поняла: он до сих пор любит его. Всегда будет любить и завидовать ему. Об Альберте Нолане, знаменитом Альберте Нолане он говорит как бы споря с ним, всегда ведя заочную дискуссию. Слушая Ваматра, я утвердилась в своей детской вере. Я все чаще думаю, а может быть, и впрямь существуют тайные открытия, и их охраняют такие люди, как наш Ваматр.
– И доктор Нолан!
– Не уверена. Мне трудно судить об Альберте Нолане, но он, по-видимому, слишком все идеализирует и, вероятно, мало знает людей. Только очень хорошо понимая недостатки человеческого общества, можно так верить в его будущее, как верит Ваматр. Он считает, что дьявол является прогрессивным началом, сеет разумное, не очень доброе, но вечное, считает, что дьявол борьбы и свершений всегда более прогрессивен, чем бог успокоенности и сытости.
– Инса, вы апостол Ваматра!