Осторожно: добрая фея!
Шрифт:
– Маркиз, я вас не понимаю, – тряхнула головой Белинда.
– Да что ж тут непонятного! – Он горестно всплеснул руками. – К королевскому балу я готовился целый месяц, с того самого дня, как получил приглашение! Принимал ванны с душистыми травами, накладывал на лицо огуречную маску, смачивал волосы отваром ромашки, трижды в день чистил зубы особым порошком и полоскал рот отваром из лепестков шиповника, чтобы дыхание было нежным. Лучший парфюмер готовил мне изысканный аромат. Портной тем временем шил костюм, а сапожник – обувь, мой внешний облик был продуман до мелочей. И мои усилия не пропали
Марта закашлялась, фея потрясенно молчала.
– И сколько же времени вам нужно, чтобы предстать перед принцессой во всей красе? – откашлявшись, осведомилась Марта.
– Не меньше двух месяцев, – прикинул маркиз.
– Что же вы заранее не позаботились об этом? – язвительно поинтересовалась Белинда.
– Да зачем? – всплеснул руками Руперт. – Обычно между помолвкой и свадьбой проходит два времени года. Разве я мог предположить, что принцесса так влюбится в меня, что решит пренебречь всеми условностями? – хвастливо присовокупил он.
– А вы? – пытливо спросила фея.
– Что я? – не понял жених.
– Вы ее любите?
– Принцессу? – не без труда догадался маркиз и торопливо заверил: – Я люблю ее больше жизни.
Марта с сомнением хмыкнула, Белинда с теплотой глянула на кандидата, зарывшегося в ящик стола.
– Вот, глядите! – Он бухнул на стол тяжелую книгу в кожаном переплете. – Здесь я записываю стихи, посвященные принцессе. Хотите, прочитаю?
– Нет! – поспешно воскликнула девушка.
– Да-да, конечно! – приободрила поэта фея.
– Как распускает вьющиеся косы летучий ветерок за прядью прядь и реет в них, стараясь вновь собрать и заплести их в жгут светловолосый, я вижу ясно, и в глаза мне осы любовные впиваются опять, и я мое сокровище искать бреду в слезах, обильных, словно розы[2], – с печальным видом прочитал романтичный юноша и обвел слушателей победным взором.
Марта молчала, удивленная донельзя трогательными строчками, вышедшими из-под пера этого напыщенного болвана. Белинда чуть не прослезилась от счастья и сладким голосом пропела:
– Продолжайте!
– Меж стройных жен, сияющих красой, она царит – одна во всей вселенной, и пред ее улыбкой несравненной бледнеют все, как звезды пред зарей, – уважил ее Руперт.
– Волшебно! – захлопала в ладоши фея. – Пожалуйста, еще!
– Нельзя представить, сколь щедра Природа и Небеса, ее не увидав, кто солнцем для меня навеки став, затмила все светила небосвода, – в упоении процитировал маркиз.
Фея, не сдержавшись, утерла слезинку и с ликованием шепнула:
– Марта, это тот, кто нам нужен!
– И вы еще сомневаетесь, что я ее люблю? – Спейси сердито шмыгнул орлиным носом.
– Что вы, ваши стихи развеяли все наши сомнения! – заверила его Белинда.
– Что с того? – сокрушенно воскликнул он. – Теперь принцесса меня неизбежно разлюбит, если я появлюсь в таком виде!
– Не волнуйтесь, – успокоила его фея. – Я же волшебница, подготовлю вас к поездке в лучшем виде за считанные мгновения.
– Правда? – с надеждой переспросил Руперт.
– Доверьтесь мне!
– Что надо делать?
– Собирайте вещи, которые понадобятся вам на первое время, и возвращайтесь, а мы подождем здесь.
– А ночевать вы тоже здесь будете? – осторожно поинтересовался жених.
– Как – ночевать? – встревожилась Белинда. Еще и до полудня далеко, утро в самом разгаре.
– Но я же не успею собраться до вечера! – заломил руки Руперт.
– Да разве это долго? – по наивности своей удивилась фея.
– А как же! – чуть не заплакал маркиз и принялся перечислять: – Одежда – два сундука, обувь – один, мази и эликсиры красоты – три сундука. Это если не брать ничего лишнего! – поспешно добавил он, заметив расширившиеся от удивления глаза женщин.
– Руперт, вы не поняли, – с нажимом сказала Белинда. – Изабелла не привыкла ждать. Если сегодня же мы не выедем из замка и завтра не будем во дворце, о свадьбе можете забыть!
– Понял, – заволновался жених. – Я мигом!
– Так бы сразу, – кивнула фея и, проводив его умильным взором, с ликованием добавила: – Идеальная партия!
– Бэль, да ты что! – возмущенно зашипела окончательно проснувшаяся Марта, как только Руперт скрылся из виду. – Этот самонадеянный болван не любит Изу ни капельки! Он из тех людей, которые, услышав признание «Я тебя люблю», ни мгновения не задумываясь, ответят «я тоже», подразумевая при этом «люблю себя!». Теперь понятно, отчего Иза на него так обозлилась на балу: увидела в нем свое собственное отражение. А двум эгоистам под одной крышей не ужиться никогда.
– Да ты посмотри, сколько он листов стихами исписал! – Фея с уважением покосилась на книгу, которую влюбленный забыл на столе.
– И посмотрю! – Марта встала с неудобного стула, обошла стол, с королевским достоинством опустилась в кресло и раскрыла наугад книгу. С удивлением прочитала она стихотворение, с искренним восторгом воспевающее красоту Изабеллы и озвучивающее надежду поэта на счастье с любимой девушкой. В голове не укладывалось, что самовлюбленный Руперт способен на такие нежные чувства к кому бы то ни было, кроме себя самого. Сомнений в том, что стихотворения посвящены именно Изабелле, не было: поэт неоднократно восхищался золотом волос, синевой глаз, королевской осанкой своей музы, сопровождая стихи, которыми были исписаны все листы альбома, портретами принцессы. Неожиданно внимание Марты привлекли даты, стоявшие под стихотворными строчками.
– Вот те на! – поразилась она, сопоставляя числа. Руперт писал стихи, посвященные принцессе, еще до того, как увидел ее воочию на Весеннем балу! Осененная догадкой, Марта распахнула титульный лист, на котором автор альбома обычно указывал свое имя, но ее ждало разочарование: лист был вырван. Зато на первой странице, поверх стихотворения, написанного изящным округлым почерком, было нацарапано корявыми буквами: Руперт Красивый.
– Это не его стихи! – гневно заявила Марта, указав фее на разительное несоответствие почерков. – Он присвоил себе чужую книгу и выдает ее за свои сочинения!