Осторожно, двери гештальта закрываются

Краснова Алла

Возможно, нужно было обсудить все с коллегами, но я не могла выдавить из себя ни слова, ведь предатель кто-то из них… А потом, примерно через три месяца, все пошло под откос, наша строительная компания разорилась, а мой мужчина ушел… Просто ушел, чтобы «подумать», а через полгода женился на другой. Мне сказали, что так бывает, и чтобы я не искала причин в себе. Впрочем, я их и не искала, перед глазами у меня вставала эта кукла вуду, и я думала, что меня сглазили.

Незаметно прошло пять лет, которые напоминали падение. «А далеко ли до дна? – задавала я себе постоянно вопрос, опускаясь ниже и ниже. – Кажется, далеко», –

отвечала я самой себе, продолжая падать все ниже и ниже.

***

В поезде мои невеселые мысли не давали мне спать, со сном в последние годы было не очень. Я с трудом могла засыпать и с таким же трудом просыпаться. А еще я каждый день пыталась начать новую жизнь, но опять понимала, что соскальзываю вниз, несмотря на свои усилия. И здесь, ночью в поезде, я заснуть не могла, поэтому пошла в тамбур.

В тамбуре было тихо. Ночь была чудесная, звездная, в такую ночь особенно ощущаешь одиночество, потому что все располагает к романтике. Я собиралась просто постоять, посмотреть, как меняются пейзажи сквозь прозрачные окна дверей, но вдруг я посмотрела на дверь, и там отпечаталась эта чертова кукла, как будто налетела на стекло с обратной стороны. Это было всего лишь мгновение. То, что находилось у меня внутри, внезапно прилетело ко мне снаружи, отпечатавшись на прозрачном стекле. Я убежала, слыша, как отчетливо стучит мое сердце. Внутри поднялись возмущение, гнев и обида.

Я не спала, я просто лежала и встала только от настойчивого стука в дверь проводницы, которую звали Галя. Я несколько раз видела ее, когда она приносила мне постельное белье и чай. Она была очень общительной женщиной с сильно налакированными и безжизненно-сухими, темными волосами. На вид ей было около пятидесяти лет.

«Поезд прибывает на станцию М* через пятнадцать минут», – произнес ее хрипловатый, еще не проснувшийся голос. Пока я ехала ночью, не раз слышала ее голос, она разговаривала со своей коллегой об инциденте с постельным бельем и в красках описывала, как одна пассажирка вынесла его в чемодане, то есть украла.

Другая проводница возмущалась крикливым голосом, мол, зачем этой женщине, которая выглядела очень прилично, их беспонтовое постельное белье. «Она ненормальная», – ответила ей Галя. Я активно их слушала. Их разговор отвлекал меня от своих мыслей, и мне становилось легче. Я представляла эту женщину, которая украла постельное белье, потом смотрела на свое белое постельное белье и думала, зачем оно могло ей понадобиться. Я заметила, как быстро и с головой я ухожу в чужие реалии, чтобы не думать о своих. Чужие проблемы мне казались не такими тяжелыми. Я даже бы с удовольствием подключилась к разговору этих милых дам и пообсуждала нерадивую пассажирку, чтобы отвлечься от своей куклы вуду, которую, как оказалась, я носила повсюду с собой, она проживала далеко не на птичьих правах в моем мире.

– Да-да, я проснулась, встаю, – отозвалась я. – Сейчас сдам постельное белье, – произнесла я и почувствовала настороженную паузу за дверью. Наверное, Галя не понимала, что кто-то может слышать их разговор и поймать интонацию их оживленной беседы, чтобы потом вставить свое словечко.

Выходить из поезда было волнительно, потому что из него я должна была сойти в другом настроении. Как раньше говорила мне мама: «А теперь выйди из комнаты и зайди в другом настроении». Несмотря на то что эта фраза меня раздражала, я понимала, что теперь нужно сделать именно так.

Поезд остановился, моя рука крепко сжала ручку от чемодана, который был ярко-красного цвета. Я когда-то приобрела его для путешествий со своим возлюбленным. Я хотела отправиться в свадебное путешествие вместе с этим чемоданом, но по иронии впервые поехала с этим чемоданом в одиночку. Он был хорошего качества и сильно отличался от тех чемоданов, которые я видела. Дизайнерская работа, авторская. Я надеялась, что он придаст мне сил и моя жизнь тоже будет авторской, где автор – я, а не кукла вуду.

***

– Привет! – радостно я помахала рукой, выйдя из поезда и увидев Авену.

У нее были светлые блестящие волосы до плеч. Про такие волосы еще говорят: «ослепительный блонд». Я редко видела у кого-то такой ухоженный блонд.

Я смотрела на нее, блондинку в платье аквамаринового цвета, которое ей очень шло, но при этом думала о себе, как я выгляжу в ее глазах. Мне казалось, что я неплохо выгляжу, годы моего тягостного существования не оказали значительного влияния на мою фигуру и внешность, я по-прежнему была стройной, и, как мне казалось, почти не изменилась.

Перед поездкой я привела себя в порядок, покрасила в салоне волосы. Мастер, красивший мои волосы в темно-русый цвет, сказал, что у меня появились седые волосы. И это при том, что мое лицо осталось почти таким же, как пять лет назад, новых морщин не было. Кто-то ходит к косметологу и заливает лицо ботоксом, чтобы скрыть следы мимической жизни на нем. Мне этого не надо было делать, у меня не было жизни на лице. Ее вообще не было, ни внутри, ни снаружи. Наверное, инстинкт самосохранения побуждал меня искать эту жизнь в других, поэтому я и собралась в это маленькое путешествие.

Авена быстрыми шагами подошла ко мне и обняла, я снова улыбнулась, чувствуя, как моя правая рука еще крепче сжала ручку чемодана, а другая рука обняла подругу в ответ.

– Как я рада тебя видеть! – произнесла она, и я увидела ее веселый прищуренный взгляд.

– Я тоже! – ответила я, скопировав ее жизнеутверждающую интонацию.

Глава вторая

Мы сели в джип Авены, который был темно-синего цвета. Я обратила внимание на то, что раньше у Авены была другая машина, такая же дорогая. Если и нужно было кому-то завидовать и подкладывать куклу вуду, то точно не мне, потому что у меня такой машины не было. У родителей Авены был семейный бизнес – сеть магазинов Solomina&Solomin, где продавалась недорогая, но качественная мебель. Это был их бренд.

– Ну что, поехали?! – весело сказала она мне. – Здесь недолго ехать, вот увидишь, как у нас здорово!

– Я не сомневаюсь, – быстро ответила я.

Взглянув на себя в зеркальце переднего вида и увидев, насколько бледной выглядит моя кожа при дневном свете, я немного расстроилась. В комнате или другом закрытом помещении я выглядела лучше, а сейчас лучи солнца как будто специально высвечивали мои недостатки.

– Дом почти пустой, – сказала Авена, когда автомобиль тронулся с места. – Мать скоро вернется, она по делам в Москве, развивает наше семейное дело. А отец на отдыхе вместе с друзьями. Мы с Саванной одни.