Осторожно, Питбуль-Терье!
Шрифт:
Терье смотрит на меня сердито, он раздосадован.
— Это сюрприз! — говорю я. — Мама ничего не должна знать.
Терье мрачнеет. Я прямо вижу, как у него в голове ворочаются мысли. Но вдруг его лицо проясняется, и он кивает заговорщицки — понятно, понятно.
— В темноте сидите? — говорит он.
— Электричество вырубилось, — объясняю я.
— Но к Рождеству включат? — спрашивает Терье.
И в голосе его звучит чуть не грусть.
— Не уверен, —
— Да ты что, вам же нужно электричество! — горячится Терье. — Без него вы телевизор смотреть не сможете. И елку не зажжете. И света не будет.
«Вот зануда!» — думаю я сперва. А потом вдруг как обрадуюсь.
Папа Терье наверняка сумеет починить электричество.
Он же мужчина. А девять из десяти мужчин умеют с электричеством обращаться, многие из них вообще работают электриками. И я видел собственными глазами, как Торстейн чинил торшер!
— А папа твой часом не электрик? — спрашиваю я.
— Нет, — отвечает Терье.
— Но некоторый опыт по части электрики у него имеется?
— О, да! Он однажды грохнул на пол телевизор, но сумел его оживить.
— А электричество он починит?
— Не вопрос!
Я больше не могу сдерживаться. Мое лицо превращается в одну большую улыбку. Все устроилось! Здравствуй, Рождество!
Все неприятности и расстройства растаяли, как снег.
— А ты уговоришь его починить нам свет?
Внезапно Терье деревенеет. Глаза становятся черными и жесткими. И он быстро-быстро мотает головой.
— Нет, конечно. Этого он не может.
Волна злости окатывает меня.
— Ты только что говорил, что он справится!
— Я погорячился, — говорит Терье. Берет свою елочку и делает шаг к дороге. Гадостное чувство расползается, видимо, из позвоночника. Я перехожу на подхалимский голос.
— Пусть хотя бы попробует.
— Нет, это плохая идея.
— Ну а как нам обходиться в Рождество без света и электричества?
Терье опускает глаза в пол.
— Это тоже не очень… — бубнит он.
Я встаю перед ним.
— Кроме него, никто нам не поможет.
Терье мотает головой и отворачивается.
— Он только все испортит…
— Пожалуйста! Ну можно он попробует?
Терье мотает головой, но гораздо менее решительно.
— Мы же с тобой лучшие друзья! — говорю я.
Терье боязливо поднимает на меня глаза. Они грустные. Терье отворачивается.
— Хорошо, — бубнит он. — Попробуем.
И добавляет совсем тихо:
— Завтра.
— Надо сегодня ночью, — отвечаю я.
— Не выйдет.
— Это будет сюрприз. Для мамы.
Терье косит глазом на окна спальни.
— Главное, чтобы она ничего не услышала, — говорю я.
Терье снова оборачивается ко мне. Вздыхает.
— Попробую, — говорит он. — Не знаю.
Закидывает на плечо елку и уходит.
— Приходите после одиннадцати! — шепчу я ему вслед.
Терье не оглядывается.
И немного лоботомии
Я стараюсь занести елку в дом, не поднимая шума, но ветки предательски и неприятно шелестят по полу.
— Что там происходит? — спрашивает мама из своей комнаты. Голос немного звенит.
— Это я!
Я прислоняю елку к книжной полке.
— Ты не забыл накинуть цепочку?
— Нет, конечно, — кричу я в ответ и быстро накидываю цепочку.
Мама улыбается, но вид у нее бледный. Изо рта вырывается облачко пара.
— Может, все-таки попробовать немного лоботомии? — мямлит мама. И закрывает глаза. Веки совсем сморщенные.
— Для профилактики?
Она кивает. Улыбка ее вянет, что неудивительно. Она сегодня весь вечер улыбалась, разве можно так долго.
— К сожалению, все операционные закрылись на Рождество, — отвечаю я ей врачебным голосом. — Но я могу предложить вам успокоительное.
Я наливаю в ванной стакан воды и достаю лекарства. К таблеткам от депрессии и витаминам я добавляю еще снотворного.
— Выпей заодно снотворного, — говорю я наигранно ровным голосом и сую ей в руку стакан. Мама смотрит на него и вздыхает.
— Не надо бы мне, наверно, пить так много таблеток, — говорит она.
— Конечно, не надо, — подхватываю я. — От них такое бывает. Даже выздоравливают.
— Вот это был бы действительно ужас, — натянуто улыбается мама, — Лучше не рисковать.
— Может, сегодня тебе одних этих хватит? — спрашиваю я, показывая на снотворное.
Мама долго молча смотрит на стакан.
— Нехорошо все мешать, — продолжаю я.
Мама кивает. Откручивает крышку и вытряхивает на ладонь пару таблеток.
— Если пить, то две, — говорит она. Берет у меня стакан с водой и пьет таблетки.
А я выпиваю витаминку.
— Пожалуй, мне на сегодня и одной хватит, — говорю я при этом.