Осторожно, спойлеры!
Шрифт:
И теперь время вышло. Один взгляд на экран подтвердил ее страхи, и Эйприл, тяжело вздохнув, коснулась экрана.
– Привет, мам.
– Солнышко, я только что увидела твое фото во «Всех развлечениях». Кажется… – Мама осеклась. Ее голос звучал одновременно испуганно и растерянно. – На тебе было какое-то старинное платье?
Вчера Эйприл гадала, попадет ли эта история в шоу, которое мама любит смотреть за приготовлением ужина. Ответ очевиден.
– Это была я. В костюме Лавинии. Знаешь, из сериала «Боги Врат»?
– Боже мой, – выдохнула мама. – Эйприл, я даже не…
Последовало долгое молчание. В это время Джо-Энн, вероятно, моргала в шоке от внезапной, неожиданной известности дочери, переваривала новость и размышляла, как начать разговор. С любопытства? Беспокойства? Жалости? Совета?
Постепенно она переберет все. Эйприл это знала, как знала и то, что последует за материнским советом. В итоге мама выбрала прямой вопрос:
– Как такое вообще случилось?
Это был вопрос, предполагающий множество ответов, но Эйприл решила придерживаться голых фактов в тщетной надежде, что они обе смогут избежать неизбежного.
– Ну, у меня есть аккаунт в соцсетях, где я размещаю фото своих косплеев Лавинии. В среду вечером Маркус Кастер-Рапп увидел одно из них и пригласил меня, – сообщила Эйприл. Она старалась говорить спокойно, словно ее мир не взорвался за последние несколько дней. Словно ее сердце с самого утра не колотилось как сумасшедшее. – На выходных я остановилась в отеле в Беркли, пока моя квартира не готова, и он оказался в городе. Так что наш ужин состоится сегодня, но, пожалуйста, никому не говори. Я бы хотела сохранить все в тайне, насколько это возможно в данных обстоятельствах.
«Насколько возможно» означало, что совсем в тайне не получится. Мягко говоря…
Как только переписка с Маркусом набрала популярность, количество ее упоминаний стало… Уму непостижимо. Комментарии были как вдохновляющие, так и ошеломляюще гадкие. И хотя она давно включила игнор всех основных веток, новые подписчики и посты все прибавлялись, как и просьбы об интервью и вопросы от блогеров и СМИ.
Ей было более чем достаточно текущего уровня публичности, поэтому она отвечала отказами на все просьбы и игнорировала вопросы. Но лишь только переполох начал стихать, официальный аккаунт «Богов Врат» подхватил историю, явно увидев в свидании, как и предсказывал Маркус, отличную возможность для пиара. Из приятного события они устроили рекламную кампанию. Что означало еще больше уведомлений. Больше личных сообщений. Больше веток для игнора.
К этому моменту история достигла ее бывших коллег. Из-за непрекращающейся шумихи в интернете двое из них увидели ее фотографии в одной из множества историй, появившихся в сети к пятнице. Они поболтали об этом в укромных уголках офиса, и она даже не возражала против их подмигиваний и толчков локтем. Но их сочувствующие гримасы и похлопывания по руке – «какие ужасные вещи говорят люди, Эйприл», «не представляю, что ты чувствуешь» – заставляли ее скрипеть зубами.
Когда она покидала старую работу с коробкой в руках, ей пришлось пройти сквозь строй глазеющих и шепчущихся людей.
«Я больше не буду прятаться, – повторяла она себе сквозь внезапное стеснение в груди. – Я больше не буду прятаться. Чертово фолк-трио».
Затем история перекинулась из одних соцсетей в другие, а оттуда в блоги по «Богам Врат» и даже попала в несколько развлекательных новостных программ. Включая «Все развлечения».
Она старалась не следить за распространением обрушившейся на нее славы, но как это сделать? Когда даже каждый пост, каждый показанный клип увеличивал напряжение в мышцах, пока не заболели плечи.
– Понимаю, – заверила Джо-Энн. Она, наверное, только что увидела всю историю, показанную к удовольствию зрителей на телеэкранах по всей стране.
– Я в порядке. Просто думаю, что надеть… – попыталась переключиться Эйприл и быстро пожалела об этом. Обычно в разговорах с матерью Эйприл никогда не касалась вопроса выбора одежды. – Просто жду не дождусь вечера. Маркус играет Энея, одного из моих любимых персонажей.
Мать проигнорировала этот маневр.
– По телевизору показали часть того обсуждения в соцсетях, – продолжила Джо-Энн. Её голос понизился до шепота. – Не уверена, что размещать фотографии там – хорошая идея.
Примерно такой же совет Эйприл слышала уже более тридцати лет: «Если люди жестоки, старайся сделаться меньше и меньше, пока не станешь настолько несущественной, что тебя перестанут замечать».
Но Эйприл устала прятаться и гнуться. Мнение жироненавистников из соцсетей не имеет значения, и она не станет притворяться маленькой во избежание их комментариев.
– Мне нравится показывать костюмы, которые я сделала.
Джо-Энн начала отвечать осторожно, в каждом слове сквозили беспокойство и желание сделать как лучше.
– То платье… Оно показывает твою фигуру не в лучшем свете. Может, тебе сделать другое, чтобы не так облегало…
Это могло быть что угодно. Руки Эйприл. Ее спина. Живот. Задница. Бедра.
– Я в порядке, – повторила Эйприл более резким тоном, чем хотела. Снова последовало долгое молчание. Когда Джо-Энн заговорила, ее голос слегка дрожал:
– Ты сказала, что выбираешь, что надеть вечером?
Шея Эйприл покрылась румянцем стыда.
– Да. Я захватила несколько и пытаюсь выбрать из них.
Ее пальцы сжались в кулаки, и она знала, она просто знала…
– Наверное, люди будут фотографировать вас во время ужина, – вставила Джо-Энн. Её фальшивое оживление не на шутку задевало Эйприл. – Знаешь, черное платье всегда стильно. И этот цвет скрывает множество грехов, особенно если найти модель, которая не слишком обтягивает. – Черное, чтобы стать невидимой. Больше ткани, чтобы скрыть. Как всегда, полнота была грехом скорее смертельным, нежели простительным.
Эйприл опустила голову и не ответила, боясь того, что может сказать.