Осторожно, женское фэнтези. Книга 1
Шрифт:
— Кажется, — продолжал растягивать слова он, — у людей это так и называется. Промежуточный уровень. Плохое название. Непонятно, какой промежуток имеется в виду. — Тонкий длинный палец указал на пустые ряды между нами и слушающими лекцию студентами: — Скамейки расположены на разных уровнях. Для нас и для них этот — промежуточный.
— А если не придираться к формулировкам?
— Да. Но не проси меня делать это снова. Если ты забыла дорогу в край ожившей силы, то еще не готова к новому погружению.
Готова или нет, погружаюсь я регулярно. Только никакой ожившей силы при этом не наблюдаю. В лучшем случае она спит,
— Не попрошу. Но мы можем обсудить теорию? Я слышала когда-то, что с промежуточного уровня можно не только в астрал выйти, но и найти путь в другие миры…
— Т-с-с, — Грайнвилль приложил палец к губам, и я настороженно умолкла. О таком нельзя спрашивать? Как и о драконах? — Скучная лекция, — проговорил эльф, недолго прислушивавшийся к оживленно жестикулирующему мужчине за кафедрой. — Выйдем? Прогуляемся и обсудим теорию?
Выйдя из корпуса, он застегнул пальто, поправил шарф и подал мне руку. Ни человеческая одежда, ни заимствованные у людей манеры не делали его ближе и понятнее, но он хотя бы пытался казаться своим, тогда как я, будучи для него такой же чужой, даже не думала о том, чтобы как-то сгладить различия между нами.
— Ты собиралась в лечебницу после встречи со мной? — продемонстрировал Грайнвилль осведомленность о моем дневном распорядке. — Хочешь, проведу тебя? А по пути обсудим теорию?
— Хорошо.
Я взяла его под руку, и мы неспешно пошли по выложенной узорной плиткой дорожке.
— Почему ты думаешь, что нашла путь в другой мир, Илси? — спросил эльф без предисловий. В мысленно составленном мною диалоге этот вопрос предваряли не менее десяти реплик, но нечеловеческая логика порой помогала значительно сэкономить время.
— Звезды, — ответила я коротко.
Небо над спящим садом.
Когда я была там, в теле той женщине… Нет, когда я была той женщиной, когда смотрела вокруг ее глазами и воспринимала увиденное через ее мысли и чувства, я не заметила ничего странного, ведь она видела это небо тысячи раз и помнила его так же, как я помню небо над моим городом, а Элси — звезды, что светят ночами над академией. Но вспоминая после, я поняла: то было чужое небо и чужие звезды, не мои и не Элизабет. Я подумала было о другом полушарии Трайса, где обе мы не бывали, но, учитывая наличие терминала, версия с переходом из мира в мир показалась мне более логичной. И Грайнвилль своим вопросом косвенно подтвердил ее.
— Расскажи мне, — попросил он.
Умолчав о Мэйтине и серых песках, я поведала эльфу о рыжеволосой женщине, ее муже и яблочном пироге, представив все так, будто побывала в их мире еще в ту ночь, когда ожившие бестии пели серенады под окнами Оливера Райхона.
— Так бывает, — степенно и спокойно, словно не услышал ничего удивительного, кивнул Грайнвиль. — Редко. В особых случаях. То, что ты была не совсем трезва, могло сыграть роль. Люди используют разные ухищрения, чтобы войти в глубокий транс. Травы, окуривания. Алкоголь имеет схожее действие. Ты отсутствовала недолго. Я думал, успела лишь сплести нужное заклинание. Но там иное понятие времени. И много дорог, на которых легко заблудиться человеку, потерявшему контроль.
— Значит, ты веришь, что это был другой мир?
— Верю. И рад, что ты вернулась. Я слышал от старших, что, если человек заблудится в паутине путей и попадет в иной мир, он может остаться там навсегда. Ты ведь не была собой, когда смотрела на чужие звезды? Ты ощущала себя той женщиной. И могла стать ею. Приняла бы ее память и ее жизнь и потеряла бы себя.
— Но как…
— Хочешь знать, кто это был?
Я закивала, хотя на самом деле собиралась задать другой вопрос.
— Есть теория, — начал неспешно эльф. — О бесконечном множестве миров. Все, что ты только можешь себе представить, где-нибудь существует. Все, о чем ты мечтаешь или чего боишься, где-нибудь сбывается. Миров так много, что возможно абсолютно все. Где-то ты можешь быть королевой. Где-то — нищенкой. Всесильной чародейкой или посудомойкой.
— То есть, — я недоверчиво тряхнула головой, — ты хочешь сказать, что та женщина — это я из другого мира?
— Ты — такая, какой могла бы быть, родись ты в другом мире, у других родителей, с другой внешностью и другой судьбой. Сколько есть вероятностных миров, столько есть вероятностей каждого человека… Так говорят старшие…
— Только человека? — пробормотала я, тогда как мысли были заняты совсем другим. — А эльфы?
— Людская жизнь коротка. Ее не хватает на то, чтобы осуществить все задуманное. Потому людям дана возможность проживать бесчисленное количество разных жизней. Эльфы и так живут достаточно долго. Но это… только теория. Мы ведь обсуждаем теорию, да, Илси?
Я склонила голову, соглашаясь, да так и пошла дальше, глядя под ноги, на дорожку, выложенную уже не разноцветной плиткой, а щербатой гранитной брусчаткой. Неделю назад, может, чуть больше, серых плит не видно было под снегом, а сейчас между ними уже пробивалась молодая травка — лишнее напоминание о том, как долго я уже здесь. Слишком долго. Намного дольше, чем рассчитывала поначалу. Забавного приключения не получилось. Загадки все множатся и множатся. А ответы влекут за собой новые вопросы.
— Почему ты уверен, что та женщина — вероятность меня? — спросила я эльфа, продолжая считать трещины на плитах. — Она может быть кем угодно.
Не то, чтобы мне не хотелось ее судьбы, наоборот — хотелось. Уютный домик, яблочный пирог, мужчина, с которым прожита долгая и счастливая жизнь, и чувства, не утратившие с годами света и нежности. Конечно, хотелось. Наверное, потому и задала этот вопрос — чтобы убедиться наверняка.
— Так говорят, — отозвался Грайнвиль. — Говорят, что попасть в другой мир человек может лишь по пути, связывающему все его возможные судьбы.
— Но кто подтвердит, что это действительно так, а не иначе?
— Были те, кто знал. Они сказали моим предкам. А я говорю тебе.
— Драконы?
Эльф не ответил.
Остановился. Мягко развернул меня к себе. Сжал тонкими пальцами мои ладони.
— Не ищи доказательств, Илси. Это так, просто поверь. И не ищи больше другие миры. Это опасно.
— Почему?
— Я уже сказал: ты можешь остаться там навсегда. Бывают, что маги погружаются в подпространство, чтобы работать с плетениями, и не возвращаются. Умирают для этого мира. А в другом не живут, а лишь наблюдают чужую жизнь. Ты можешь захотеть остаться в одной из своих версий. Какое-то время будешь радоваться этому. Будешь думать, что управляешь новой судьбой. Но вскоре забудешь себя прежнюю, и новая судьба будет управлять тобой. В одном мире может быть лишь одна версия одного человека. И это будет изначальная версия, и никак иначе.