Острая фаза
Шрифт:
— Ты подарил мне мгновения радости с моим братом… Я, кстати, Виконта. Можно просто Вико.
— Я — Таонга, можно Тао — не зная сам зачем он назвал свое сокращенное имя.
Ему было приятно, что его поблагодарили. Он чувствовал, что заслужил это. Сейчас, вспоминая ту операцию, Таонга минимум 2 раза удержал ее, «Спираль», от необдуманного удара. «Да. Лежал бы твой упрямый братец среди кучи тел… Хотя он и так погиб, но все же не от твоей руки… А какая разница, если все равно погиб». Внезапно он поймал себя на мысли, что не видит на самом деле причины, чтоб его благодарили.
— Твой упрямый брат погиб бы в любом случае. Разве нет? — вздохнув сказал он, продолжая смотреть в окно.
— Ты удержал меня и не раз, я ж считала тебя недальновидным придурком из Патруля… Я виновата, поэтому и поблагодарила.
Таонга, услышав столь нелицеприятное признание, ухмыльнулся.
— По-моему, когда чувствуют вину, то должны извиняться, а не благодарить.
Она промолчала и никак не прокомментировала эти его слова. Таонга лишь услышал тяжелый вздох Вико с противоположной стены. Они оба снова молчали.
— Я всегда кому-то что-то была должна. Будучи ребенком-симбионтом, я слушала мать, потом куратора группы, потом преподавателей академии. Став офицером-штурмовиком я слушала и подчинялась приказам, безоговорочно соблюдала Конвенцию… За это в итоге и поплатилась…. Попав в «Воид» я снова оказалась должна подчиняться своим командирам. Даже выслужившись до звания командира дуэта я все так же осталась должной куратору и самому «Войду» … Теперь я свободна. Моя свобода оплачена невыносимо дорогой ценой — смертью брата… Моя свобода мимолетна и время мое вскоре закончится, и я последую за своим братом в бесконечность.
Тао, слушая ее, понимающе закивал головой. В этих словах было некое рациональное зерно. Имей он горячо любимых отца, мать, сына, дочь, жену, брата или сестру, которые умерли бы у него на руках, лучшее, что мог бы пожелать, чтоб и его отправили следом. Умом это понимал, но все же испытывать радость от того, что тебя с позором убьют, было выше его сил.
— Я прожила в целом достаточно насыщенную жизнь. Примерила на себе роль ребенка, симбионта, курсанта, офицера, воина, командира.
На этих ее словах Таонга снова посмотрел на Вико. Он понимал, что ей нужно выговориться, исповедаться, как любому здоровому человеку, жизнь которого уже висит на волоске и оборвется возможно уже ближайшие часы. Тао оказался в очень необычной для себя роли того, кто прямо сейчас принимал исповедь приговоренного к аннигиляции. Он прекрасно видел, как Вико глотала каждую секунду отмеренного ей времени. Однако был один нюанс. Таонга не очень хотел слушать ее и тем более вести беседу. Его мысли тоже крутились о том, что его ждет. Он был почти уверен в своей правоте, потому что действовал строго по Конвенции, но до конца не знал, как его действия интерпретируют кураторы от би-Молей, с которыми его отряд «Вихрь» имел контракт на охрану. Ложное наведение артиллерии тревожило его, хотя он и повел себя так, именно чтоб соблюсти эту самую Конвенцию. «Конвенция, конвенция… Стоп… Что там она сказала про Конвенцию?». Таонга внезапно словно очнулся от сна и посмотрел на Вико.
— Извини, что ты сказала про Конвенцию? — внезапно спросил он, игнорируя совсем ее исповедь.
Вико умолкла на несколько секунд.
— А, ты про это… Я в «Воид» загремела за то, что соблюла Конвенцию до конца… Моя совесть чиста.
Однако от этих фраз Таонга отчего-то побледнел, хоть по его черному как смоль лицу подобное заметить было бы очень сложно.
— Как это? — уточнил он, вполне искренне заинтересовавшись.
— А так: сшибла «Рамой» нелегала, оформила, а он оказался с приданым и влепил мне жалобу о превышении полномочий.
— Наверняка все было не так, просто ты уже не помнишь — попытался скорее сам себе успокоить Таонга.
Вико с сарказмом улыбнулась. Ему же эта улыбка совсем не понравилась.
— Что-то есть хочется… Да и помыться бы не помешало — внезапно перевела она тему разговора.
Таонга понял, что она вполне готова ему рассказать и подробности, но очевидно, приятнее это делать вымытой и сытой, тем более, если учесть столь короткий срок жизни, отпущенный судьбой. Он встал с места, подошел ко двери в смежный отсек, ведущий в блок санобработки, и нажал сенсорную панель. Вначале ничего не произошло. Затем откуда-то сверху донесся ровный лаконичный голос скорее всего не человека, а ИИ.
— Говорите.
— Нам нужно умыться, принять душ, сходить в туалет… Поесть наконец…
— Принято. Ждите.
Таонга постоял немного у двери, но ничего не происходило. Она все так же была задвинута и преграждала путь.
— Даже так… Я думала, что мы всего этого лишены — повеселела Вико, слушая его переговоры с ИИ.
— Тебя занесли сюда с мед-блока без сознания, обколотой замедлителем… Видимо, боялись, что сбежишь… Ну, я пришел под конвоем своими ногами и прошел сюда через все смежные блоки… Как-то так.
Вико, выслушав его, попыталась встать на ноги. По ее скривившемуся лицу он догадался, что перелом на лодыжке все еще давал о себе знать.
— Как же ты меня разбудила и не обратила внимания на рану? — полюбопытствовал он, наблюдая за ее хромой походкой.
Она улыбнулась и пожала плечами якобы от незнания. Тем временем дверь открылась и голос из репродуктора сказал, что им разрешено привести себя в порядок, умыться и поесть. Вико отвесила хромой поклон, глядя в потолок, чем рассмешила Таонгу. Он подошел к ней и, оперев на свое плечо, повел в сан-блок. Система паро-генерации включилась сама автоматически. Таонга усадил Вико на пол и собирался уже заняться собой. Однако та задержала его.
— Помоги мне снять комбинезон. Самой мне будет тяжело из-за травмы.
Тао помог ей, как мог, придерживая своим плечом и помогая стягивать полимерную одежу руками. Его глаза скользнули по наготе Вико. Не то чтобы у нее были какие-то выдающиеся формы, но и какой-то плоской или бесформенной он ее тоже не нашел. Его взгляд даже застыл на интимных зонах соседки. Она это заметила, но никак не среагировала. Таонга быстро сбросил свою одежу тут же рядом и, помогая Вико пристроится к паро-потоку, сам прошелся к следующему у той же стены. Холодный пар внезапно взбодрил. И он и Вико были привыкшие к подобному, поэтому никто не издал ни звука. Таонга уперся руками в стену, чтоб сбить судорогу мышц от резко холодного пара. Капельки воды содержали соляной раствор, который быстро отслаивал накопленную грязь на коже и на волосах. По сан-блоку разошелся стойкий запах соли и чего-то еще химического, возможно даже применяемого для чистки органики, которую тут и обрабатывали еще совсем недавно. Таонга ушел в себя. Мысли погрузили ум в самокопания насчет Конвенции и ее соблюдения. Прикосновение влажной и холодной ладони соседки к его плечу вырвали из тяжких дум.
— Тебе помочь? — тут же переключился он на нее.
Вико, внезапно согнувшись, перемахнула через его левую руку, вытянутую с упором в плоскость, и оказалась между ним и стеной. Таонга нахмурился, не поняв, что от него хотят. Вико смотрела ему прямо в глаза.
— Женщиной… Я ни разу не была женщиной… Ты ухаживал за мной из-за раны. Мне это показалось очень приятным… Возможно это последний паровой душ в моей жизни.
— Ну… Я не знаю — начал было он.
Но она, оказавшись уже вплотную к нему, между обеих вытянутых рук внезапно поцеловала его в губы. Таонга не был застенчивым, да и с противоположным полом проблем не испытывал. Не то, чтоб Вико ему сильно нравилась. Скорее она была ему безразлична, но его подталкивало желание выяснить все по ее кейсу насчет этой злосчастной Конвенции. Физиология и инстинкты вне зависимости от копошащихся в голове мыслей делали свое дело. У него все сработало на рефлексах, и даже холодный пар не смог этому помешать. Вико тем временем обвила его своими ногами и как бы слегка подтянулась, чтоб перекинуть обе свои руки через его плечи и таким образом закрепиться. При этом она не переставала откровенно и глубоко целовать его. Отпустив наконец его губы и обхватив плотно руками шею она заскользила вниз по его телу, как по стволу дерева, пока «не напоролась на сук». Таонга почувствовал тепло ее тела на себе. Видел он и резкую боль отобразившуюся на ее лице. Однако, как воин-наемник, та видимо шла до конца и даже не пыталась заигрывать с ним в пустую. Пары воды и соли делали свое дело, размягчая и расслабляя их тела. Вико все еще крепко висела на его шее, как плющ, но при этом пыталась двигаться вверх-вниз. Получалось у нее это плохо и через боль. Таонга понял в чем дело очень быстро и взял процесс в свои руки. Он плотно прижал ее к своему животу и принялся работать тазом. Вико разомкнула руки, освободив его шею, просто расслабилась, повисла на его плечах и откинула голову назад, подставив лицо струям пара, бьющих в том числе и из потолка.