Остражка детДомАвец. Магия БлагоРодной
Шрифт:
Женька сидела, словно окаменев не меньше двух минут. Она сидела и думала. Думала и о себе и о маме, но не могла понять, – кого ей жаль больше, кому нужнее помощь и сочувствие, кому больнее. Женька отняла вату от ноги и безразлично уставилась на рану – ей даже стало стыдно за свой крик, – разве же из-за таких пустяков кричат? Разве же это больно? Больно не здесь…, больно где-то между горлом, едва ли не лопающимся от огромного кома, и глазами, – из которых наружу будто бы рвутся не жидкие, а каменные слезы.
– Я выключаю свет! Я спать! – влетев в комнату без предупреждения, Алеша так же без предупреждения стряхнул со стола Женькины шишки и клей. – Иди в другом месте лепи!
– Вот именно, – мне завтра до школы еще стих повторять, – добавила, появившаяся в дверном проеме Даша. – Иди на кухню, что ли. А лучше, просто выбрось свой мусор. Кому он в твоей школе нужен? Все равно же все в мусорку потом пойдет.
Женька молча собрала шишки в подол. Схватила клей и через зал побежала на кухню. В зале сидела мама. Рядом с ней лежал собранный Алешин рюкзак. В детской кроватке сопели носами покачиваемые маминой ногой малышки. Мама в потемках зашивала Дашину юбку.
Женькина стремительность заставила маму вздрогнуть и уколоть палец. Мама подняла на дочь покрасневшие глаза.
– Ты это мне на зло, да? Посмотри, что я из-за тебя сделала?
– Это не из-за меня, это из-за Дашки! – обиженно огрызнулась Женька. – И…, не умеешь шить – не берись! – выпалила она, не сбавляя шаг.
– А я тебе говорила, сама себя береги, – дети беречь не станут, – они вредители, – послышалось из родительской комнаты, в которой теперь жила прабабушка.
– Сами вы – вредитель! – процедила Женька сквозь зубы уже из-под кухонного стола. Забившись в темный угол, она открыла тюбик с клеем и залила плохо пахнущей жидкостью несколько шишек.
Руки никак не справлялись с поделкой, а мысли о странном положении не покидали маленькую голову. Нет, не о положении самой головы, – которая располагалась сейчас ниже колен, – Женька опять сидела в позе паука. А о положении самой Женьки в их большой семье.
Даше доставалось что-то хорошее или прощалось плохое – потому, что она старшая. Алеше – потому что мальчик, – единственный в своем роде. Родители хотели еще одного мальчика и рискнули родить четвертого ребенка – чтобы у Алеши был братик, и он перестал мучить всех своей уникальностью. Рискнули…, – а тут нате вам – мало того, что родились двойняшки, да еще и обе девчонки. В итоге, и Алеша не потерял свое одиночество в большой семье, и Женька перестала быть младшей. А младшие – это же прямо пуп земли – им вообще все самое лучшее и все с ручек сходит – потому что младшие. А Женька – она кто? Она какая? Получается, что никакая – пустое место – невидимка?! Угораздило же ее родиться такой никудышной – ни к месту, ни ко времени.
Шишки почему-то охотнее прилеплялись к пальцам, чем друг к дружке. Но Женька, вооруженная уже отросшими ноготками и острыми зубами, не сдалась, пока не смастерила снеговика. Голова снеговика заняла более почетное место, чем голова его создательницы, и глаза девочки закрылись от усталости.
– «Здесь и останусь спать, раз уж заснула», – подумалось Женьке, когда на месте темного окна вырисовались два зеленых холма. На дороге между холмами появился силуэт человека. Человек приближался. Собственно, был ли это человек или кто-то другой, Женька наверняка бы сказать не смогла. Колышущаяся от ветра и шагов длинная зеленая накидка прятала путника под собой очень надежно. Оказавшись всего лишь в паре метров от девочки, таинственный незнакомец позволил своим рукам вынырнуть из-под накидки и принялся поглаживать ладони друг о дружку, будто катая маленький шарик из теста или пластилина. Но вместо шарика между ладонями вспыхнул свет, и образовалась искрящаяся синими волнами полупрозрачная сфера. Женька хотела зажмуриться, но вспомнила, что ее глаза уже закрыты. Сфера принялась расти. Незнакомец поднял ее до уровня своей головы. Женьке показалось, что свет сферы растворил в себе ткань капюшона, и она увидела мужское лицо, обрамленное серебряно-синими волосами и бородой.
Следом за капюшоном, в свете сферы стал растворяться и сам незнакомец. Но, прежде чем исчезли его руки, он успел метнуть сферу в сторону прихожей. Женька повернула голову. Сфера висела в воздухе, напоминая собой раздутую луну. На фоне поддельной луны появилось четвероногое существо с горящими желтыми глазами.
– Я найду, – сказало существо, прожигая взглядом Женькино съежившееся сердце.
– Меня? – испуганно спросила девочка.
– Тебя, – ответил уже другой голос. Это был голос мамы. Она прошла прямо сквозь мечущую тонкие молнии сферу, сквозь преследующее Женьку существо, и приблизилась к столу.
Будто соперничая с мамой, сфера быстро уменьшилась и, облетев ножку стола, остановилась перед Женькиным носом. Внутри сферы что-то переливалось, что-то похожее на осколок хрустальной вазы. Женьке отчего-то очень захотелось вынуть этот осколок из сферы. Она протянула руку вперед и тут же отдернула ее назад, почувствовав резкую боль в кончике безымянного пальца.
– Я кое-как нашла тебя, – опять заговорила мама. – Почему ты до сих пор не в постели? Люди под столом не спят. Ты же не животное какое-нибудь.
– Но я же сплю, – тихо ответила Женька и, открыв глаза, вздрогнула, – мама ей вовсе не снилась. Мама, действительно, заглядывала под стол и ждала реакции дочери. – Я не спала?
– Спала, не спала, – вылезай уже, – мама помогла девочке выползти из убежища и, сдвинув брови, воззрилась на ее безымянный палец. – Я же запретила тебе брать иголки.
– Я и не брала, – Женькин голос звучал взволнованно. – Они же у тебя.
– Не может быть, чтобы кровь до сих пор не свернулась. Может ты укололась о шишку?
– Может…, – неискренне согласилась Женька. И, взяв своего снеговика, напоследок окинув кухню смущенным взглядом, убежала в детскую, где, боясь сомкнуть веки, еще долго-долго, почти до самого утра, лежала с открытыми глазами.
Глава третья
Упавшая голова и невоспитанный монстр, злящийся на
несправедливость
– Хватит дрыхнуть! – утром Женьку разбудил брат, бесцеремонно сдернувший с нее одеяло. Вместе с одеялом с кровати полетел снеговик. Приземлившись под подоконником, он, как по велению злого волшебника, превратился обратно в шишки.
– Что ты наделал? – Женька бросилась собирать останки своего творения. – Как я теперь в школу пойду… с этим?
– Как миленькая, пойдешь, – и не подумал раскаиваться в содеянном Алешка. – А можешь и не идти. Подумаешь, сама шишками обрастешь.
– Какими шишками? – Женька ссыпала шишки в портфель и добавила к ним тюбик с клеем, все еще надеясь успеть спасти себя от плохой отметки.
– Папиными, – усмехнулся брат.
– Но его же дома нет.
– Ради такого дела – появится.