Остросюжетный сборник
Шрифт:
Слезы просто потекли и все, они скатывались по щекам, соскальзывали с шеи, стекая на грудь. Это не был истерический плач, она не горевала, слезы просто текли. Глаза были широко раскрыты. Она смотрела на Рика и не могла понять, что заставило ее думать, что Рик испугается? «Рик! Смелый и сильный Рик. Как я могла подумать, что он испугается?! Рик благородный и добрый! Как мне в голову пришло, что он сбежит, что он бросит меня?!»
Как давно она не чувствовала себя женщиной? Женщиной, которую оберегают, женщиной, у которой есть опора, женщиной, слабой и нежной. Алекс почти забыла это ощущение, ощущение мужчины рядом, Мужчины. Она медленно сглотнула.
– Хорошо. Я... Я расскажу тебе все. Возможно, ты изменишь свое мнение обо мне, возможно, тебе надо будет время, чтобы это принять... Я... Я пойму, правда. Честное слово...
– Алекс...
– Я решила.
– Женщина села на высокий табурет, положила ладони на стойку. Прошло несколько минут прежде, чем она заговорила: - Надо начать с того, что я решила быть нейрохирургом, это была мечта. Я ей бредила. Я и сейчас уверена, что правильно выбрала профессию. Это мое призвание. Даже больше. У меня есть дар, и я правильно его использовала.
– Ощущение счастья, настоящего, полноценного, чистого - вот, что чувствовала доктор после операции. Это ощущение нельзя ничем заменить. У кого-то возникает ощущение полета, у кого-то оргазма, у Алекс - счастья. Все детство и юношество она жила в предвкушении чего-то прекрасного, невероятного, особенного.
– На первом курсе, через несколько дней после начала занятий, я увидела Джейка, именно увидела... Джейкоб Картер. Он был на курс старше. Через две недели он встретил меня с занятий и провел до дома. Больше мы не расставались. Мы были лучшие, у нас были только мы и медицина. Мы еще в университете стали участвовать в операциях. Профессор Брэдли направил нас к своему другу и коллеге в Чикаго. Надо сказать, выбор был не большой, и вся наша компания отправились на учебу к отцу Коула Ричарду Брауну. Энрико Рамирес, Коул Браун, Джейкоб Картер и я - мы приехали сюда все вместе. Потом мы с Джейком болтались по стране, затем была Европа... Потом нас пригласили на полгода в Японию. Это было... Их система менеджмента совсем иная, и тут такая возможность... Следом была Австралия. Я не помню дней, когда мы не виделись. Ругались мы только из-за пациентов. Каждый со своим честолюбием и амбициями хотел сложнейших больных...
– Ее глаза потемнели.
– На банкете после медицинской конференции в Монтане за нашим столом разгорелся спор, где искать интересные случаи... Этот человек... Он мне напомнил Аль Пачино в фильме «Адвокат Дьявола»... Может быть он им и был. «Сложные операции в экстремальных условиях» - сказал он... Мы с Джейком ухватились за эту возможность без долгих раздумий. Это решение изменило всю нашу жизнь, как нам тогда казалось, к лучшему... Вернулось вдохновение: теперь было мало быть хорошим врачом, надо было стать спасателем. Наши подготовки прерывались только на операции и недолгий отдых. Через три месяца нас уже стали пускать в связке с опытными альпинистами в горы, с пожарными, под обломки зданий... Еще через полгода, мы были в группе лучших. Пять лет назад... Уже пять лет...
– Алекс словно смотрела в пустоту. А Рик не знал... Он ничего не знал... Он чувствовал ее боль, а еще он чувствовал... Это был чистой воды страх, Рик боялся, что Алекс никогда не сможет полюбить его так, как любила Джейка. И сердце разрывалось: нет хуже...
– Была метель, сильная снежная буря, ветер, высокая вероятность схода лавины... Было только несколько человек, которые решились выйти. Нас разделили парами. Отчаянных было мало.
– Женщина вытерла ладонью мокрую щеку.
– Идиоты! Казалось, весь мир нам подчинится! А ведь я до сих пор так живу! Я даже не знаю почему!..
– Грэй пожала плечами.
– Да, нет же... знаю. И никак оправдать себя не могу... Я была в связке с Рамиресом. Джейк был вместе мальчишкой, его звали Курт... Ему было всего восемнадцать, но... Лазать по горам он научился раньше, чем ходить. Мы знали примерные координаты. Погода была ужасная. Я видела только на расстоянии вытянутой руки. Самое интересное, что рации работали чисто как никогда! Конечно, Рамирес был опытнее Джейка: пока мы болтались по клиникам мира, Энрико поднимался в горы. За минут двадцать до схода лавины, Рамирес отдал команду, готовиться к сходу. Я не знаю, что произошло. Когда она начала сходить, это было...
– Она смотрела вперед, ее глаза стали огромными, словно блюдца.
– Эта была стихия, великая и ужасная, и бесконечно прекрасная... Мы не попали под нее. Но Джейк... их бригада была ближе всего. Может быть вибрации... В общем, они поехали вниз... Они начали соскальзывать так быстро...
– Алекс снова и снова видела перед глазами эту картину, снова и снова она переживала удивление, страх панику. Все эти эмоции одна за другой отображались на ее лице.
– Джейк и Курт, упали в ущелье. Я видела как они падали.
– Она повернула голову и посмотрела Рику прямо в глаза.
– Было странное чувство... Я знала, чем все закончится, но...
– Женщина покачала головой.
– Я не избавилась от всего, как должна была поступить. Я и Рамирес... Мы имели полный комплект снаряжения, в отличие от других бригад, я рванулась туда.
– Она словно спрашивала: «Я правильно поступила?» И судорожно искала ответ в его глазах.
– Рамирес заломил мне руки. Наверное, боль меня привела в чувство, и тогда я начала действовать как спасатель. Словно после пощечины, все мысли выветрились... Его спасение стало навязчивой идеей, главной задачей. По рации я слышала дыхание Джейка...
– ее взгляд затуманился. «Солнце, только не спасай меня, ты знаешь: уже поздно. Я тебя люблю».
– «...Только не спасай меня...» - это то, что он мне сказал. Мы спустились так быстро, как только смогли. Курт умер сразу, он просто не мог выжить, а Джейк... К тому моменту он замерз в такой же неестественной позе.
– Вся сдержанность куда-то делась. Алекс сотрясалась от горьких рыданий. Рик просто стоял и слушал, его эмоции, мысли словно застыли.
– Я просила его говорить со мной, не закрывать глаза... А он просто сдался. Он сдался!
– В этой фразе отражалось все ее нежелание принять смерть любимого человека, смириться.
– Может, если бы мы были ближе, или проворнее... Или он просто устал от этой гонки...
– Ее рыдания медленно затихли. В кухне осталась женщина, вернее ее тело. Души, как будто и не было.
– Его кожа была...
– Она закрыла глаза и глубоко вдохнула.
– Только глаза закрыты... Потом она посерела... Похороны прошли, словно в тумане... Я его заставляла дышать! А должна была сказать, что люблю!.. Я стояла и смотрела, как его закапывают... На кладбище с самых похорон я не была.
– Она молчала несколько минут. Рик физически чувствовал, как она сбрасывает всю эту тяжесть с себя. Алекс сделала глубокий вдох.
– Прошло время, и я уже не помнила тот ужас, когда его поднимали, замерзшего в неестественной позе. Я научилась вспоминать хорошее...
– Она грустно улыбнулась.
– Я его любила, правда, любила. Но я пережила его смерть. Мне тяжело ее вспоминать. Некоторые считают, что я до сих пор загоняю себя работой из-за Джейка...
– А это не так?
Она покачала головой:
– Нет. Первое время, конечно, я не могла смириться со всем. Не знаю, что со мной стало после похорон: это было действительно сумасшествие. Я раз за разом будила воспоминания о том, как мы доставали его оттуда... Нормальной себя чувствовала только, когда работала. И я стала работать. Началась бешеная гонка. Если раньше это было удовлетворение амбиций, интерес, вдохновение, азарт, в конце концов, то в тот момент - нет. За мной словно черти гнались, или я за ними... Коул мне давал самые сложные случаи. Но этого было мало. Я рвалась в самые сложные операции, я была в каждом отряде. Кто-то считал, что я ищу смерти, или что-то в этом роде, кто-то, что я все это делаю из-за чувства вины перед Джейком.
– И кто был прав?
– Никто.
– Он глубоко вдохнула.
– Я любила и люблю жизнь. Я не испытывала чувства вины... Да, я злилась. Да, я не могла принять его смерть. Но я никогда не считала себя виноватой, как и всех остальных членов бригады, как и туристов, спасать которых мы отправились... А потом, даже не знаю где, я узнала, что можно по контракту отправиться в горячие точки. И теперь я не поднималась в горы, не спускалась в шахты... Такое там тоже бывало, но очень редко... Я приехала на первое место назначения. И началась учеба. Пожалуй, она мне оказала гораздо большую услугу, чем работа. Хотя
– Она странно посмотрела на него.
– «Танец на ножах»... Я познакомилась с оружием. С настоящим оружием... Через два года я могла составить конкуренцию любому нашему солдату-контрактнику... Через год пребывания в Африке, я... Я наконец-то успокоилась. Я впервые почувствовала душевное равновесие. Но уже неслась по накатанной...
– Алекс тряхнула головой.
– Правду говорят, что надо уметь вовремя остановиться. Но там... Почувствовав спокойствие, умиротворение впервые за столько месяцев... Я хотела сохранить это чувство... Это ужасно, да? Ужасно чувствовать умиротворение на войне? И мои появления в Чикаго стали очень редкими. Каждый отпуск... Нет, я не боялась приезжать сюда. Мне просто надоели вопросы: «Как ты?» Девочки из университета... Ты их видел в первый день. Они постоянно задавали мне такие вопросы. Молчаливая поддержка была только от Брауна и Рамиреса. Я перестала откровенничать. Все решили, что причиной тому смерть Джейка, что я горюю по нему. Были случаи, когда мне было это на руку.
– Сейчас такой.
– Он не спрашивал, не подтверждал или сомневался. Он просто констатировал факт.
Алекс медленно кивнула:
– Сейчас такой, - хрипло повторила она. Минута, две... десять... Прошло десять мину прежде, чем Алекс снова тихо заговорила.
– Семь... Уже восемь...
– она сглотнула.
– Девять месяцев назад прибыли новички. Парень 21 год. Джеймс Мортон. Он приехал... Говорил о девушке, ее звали Молли, строил планы... Я словно обрела брата, которого всегда так хотела иметь... Через месяц после его прибытия, он меня повез на вызов. Мирные жители. Мы не доехали. Нас взяли в плен.
– Вот тут все стало на свои места. Рик служил в армии. Он не понаслышке знал, что такое горячие точки, но плен... Он смотрел на Алексис и видел ее лицо в первую ночь. То выражение ужаса. Тот страх, удивление, ужас...
– Не исключено, что в племени ничего не случилось... Скорее всего, так и было. Но сейчас это уже не важно... Бандитская группировка. Это не была полноценная банда... Так шакалы. Один из них перевернулся на машине. У него был ушиб позвоночника, сильный отек, и оторвано запястье. Нам сказали, что если я сделаю операцию и назначения - нас отпустят. И я сделала... Я провела операцию. Но это ведь не больница. Где можно полноценно следить за тем, как пациент приходит в себя, где есть обезболивающие... Там и наркоза-то как такового не было. С отеком я ничего не могла поделать... Он испытывал боль. Дикую боль... Обезболивающие я все ему отдала, что были... Но они не помогали.
– Она начала раскачиваться. Рик поднял ее на руки и отнес в гостиную. Тихий плач вылился рыдания, громкие стоны раздавались эхом по квартире.
– Один из этой шайки... Я пыталась им объяснить, но они и слушать ничего не хотели. Сначала было страшно. А потом я увидела страх и ужас в их глазах, когда они смотрели на своего подельника. Наверное, в тот момент я поняла: они ничего мне не сделают, ничего. Я была им нужна живая и здоровая. Но я забыла про Джима... Они не угрожали его убить... Двое держали меня. Один оттягивал за волосы, заставляя смотреть на то, что другие делали с Джимом. Я видела, как они отрезают ему пальцы один за другим. Я пыталась им говорить, объяснять. Шок и страх на лице Джима... Он не жаловался. Он терпел. А я видела его улыбку... Вопреки всему... Она больше напоминала гримасу. А потом он сказал: «Алекс, не волнуйся, ты мне потом быстренько все пришьешь назад». Я не уверена, почему он это сказал... То ли хотел ускорить неизбежное, то ли подбодрить меня. А они... они начали снимать кожу... В тот момент у меня все похолодело... Меня захватило отчаяние... Джим уже не пытался улыбаться... В тот момент он и боли, наверное, не чувствовал... Он не кричал... Это были тихие смиренные стоны. А потом его прорвало. Один из них начал вырезать мышцы, а второй - разрезать живот. Если бы Джим впал в беспамятство... Но я видела, что его взгляд не был отрешенным, он издал вопль... А эта скотина медленно продлевала неглубокий порез от солнечного сплетения вниз... Меня охватила ярость... Такая... Я когда вспоминаю мне становится страшно... Это была не злость, не инстинкт самосохранения... Это была ярость такая сильная, неконтролируемая, всепоглощающая ярость... Все произошло как будто не со мной. Я не помню всего. Только обрывки... Выражение ужаса на глазах Джима...
– Она посмотрела в глаза Рику: - Ты знаешь, что он боялся не смерти, а меня?
«Джиим! Дыши!... поворот вправо... маневр... захват... тьма... ярость... Дыши!... удар... нож... тьма... дышать надо дышать... темно... кругом темно... удар... захват... Джим! Живи!... тьма... ужас в глазах Джима... трупы... кругом трупы... темно... руки в крови... пустота... ужас... страх... Дыши!... Разряд... взгляд застыл... глаза стеклянные... тьма... кровь... трупы...»
Она впала в беспамятство. Рик слышал, чувствовал и видел, как она... Видел ее удовлетворение... Видел ее страх... Слезы... Она смотрела на свои руки с непониманием, потом приходило осознание. Ужас... Липкий ужас... Слезы текли и текли. Потом бессилие... Безучастность...
Тишина длилась вечно, а потом она снова заговорила:
– Я убила шесть человек, шесть взрослых сильных мужчин, шесть профессиональных убийц... Я не помню, как это произошло. Я помню только ужас и страх на лице Джима, страх передо мной. Руки в крови... Спустя где-то месяц мне начали сниться кошмары... Я закрывала глаза и раз за разом видела глаза Джима, раз за разом опускала взгляд на свои руки... Я старалась скрывать... Когда работала до потери пульса, а потом проваливалась в сон, вставала очень рано, я не доходила до той стадии сна... В течение четырех месяцев это удавалось скрывать. Однажды я просто не услышала будильника... Я спала и спала. А потом снова кошмар... Рядом был Шон. Я начала его душить... Через неделю я была уже в Чикаго.
– Она вжалась в него.
– Рик, а если это никогда не кончится?
Рик крепче обнял ее, прижал к себе и стал укачивать. Что он мог ей сказать? Обещать, что это обязательно закончится? Он не мог ей этого гарантировать. Порой мужчина сам видел во сне свои воспоминания... Но он сделал бы все, чтобы она снова могла чувствовать себя в безопасности, чтобы она снова испытывала радость, могла спать спокойно и просыпаться от того, что в глаза ей светит солнце, как сегодня. Он испытывал нежность, нежность и любовь. Он встретил женщину, с которой хочет провести всю жизнь... Она ему доверилась... Рик чувствовал ее боль, ощущал ее... «...А если это никогда не кончится?» Кончится, обязательно, он сделает для этого все.
– Я люблю тебя.
– Рик...
Поцелуями мужчина вытирал ее слезы, говорил ей о своей любви снова и снова. Алекс прижималась к его крепкому телу, впитывала его силу... Она запустила руки в его волосы - его поцелуи становились все более глубокими. Он словно хотел поцелуем забрать все ее страхи, развеять их, как плохие воспоминания... Ласки становились все более страстными... Его руки опускались ниже, она выгибалась ему навстречу... Рик целовал ее грудь, Алекс гладила его спину... Мужчина опустил ее на ковер... Поцелуи все более горячие и страстные... Глубокое дыхание... прерывистое... Он развел ее бедра... Она стянула его футболку... Он опустился на нее... Она раскрылась ему на встречу... Он вошел в нее... Она страстно его поцеловала... Он начал двигаться быстрее... Она выгибалась на встречу... Он целовал ее... Она дарила ему тайны вселенной... Он дышал за нее... Она прижималась к нему... Они двигались быстрее... Крик, заглушенный поцелуем... Вакуум, пустота... Дыхание возвращается... Тепло... Ласка... Сон... Счастье... «Пришла весна...»