Остросюжетный сборник

Ревенок Александра

– НЕТ!
– Алекс даже не вздрогнула, снова возвращаясь из полусонного состояния.
– Нора, раньше, чем через сутки доктора Грэй не беспокоить. А тебе я скажу, - он повернулся к коллеге: - Если ты и дальше будешь загонять себя, подвергать опасности жизнь пациентов и подставлять меня - я камня на камне не оставлю от твоей лицензии!

– Благодарю, Нора.
– Доктор улыбнулась девушке.
– Ладно. Я в комнату отдыха.

– Алекс, тебе нужен нормальный сон!

– Так у меня и будет нормальный сон, я только передохну, оденусь и поеду домой.

Глаза

слипались... Мысли расплывались... «Я должна сесть раньше, чем запутаюсь в собственных ногах». Женщина буквально упала в мягкое кресло и уставилась в потолок невидящим взглядом: «Здесь спать нельзя. Иначе все узнают. Надо подниматься». Но утомленное, даже измученное тело не слушалось. Даже после горячего душа затекшие за последние двадцать четыре часа мышцы все еще были в напряжении.

– Доктор Грэй, мне сказали, что я могу найти вас здесь... Алекс?
– Рик застыл в пороге комнаты. Хирург медленно открыла глаза и уставилась на посетителя.

– Рик?
– Сердце забилось слишком быстро, очень быстро, и воздух показался безумно горячим. «Я, наверное, сплю».

– Привет. Я... Мне нужен доктор Грэй.
– Мужчина медленно вошел в комнату, даже с какой-то опаской.

– Это я.
– «Что это? Удивление в его глазах?»

– Мой брат - Дэвид Паркер, - странным голосом проговорил он. Внутри все сжалось от сочувствия, и Алекс испытала даже некоторое облегчение и радость: знай она, что пациент родственник Рика - очень близкий родственник - не смогла бы оперировать. Может быть, раньше, когда ее самообладание было при ней, но не теперь...

– Рик, я все понимаю... Ты волнуешься. Но я сейчас не в состоянии...
– Она зажмурилась, тряхнула головой, словно возвращая мысли на место, и продолжила, как на автомате: - Дэвид Паркер. Перелом позвоночника в трех местах. Операция прошла успешно, отека нет.
– А потом тихо добавила: - Рик, тут только время и физиотерапия. Могу дать совет: найми ему хорошего психотерапевта, не психолога, не психоаналитика, а психотерапевта. Физиотерапия для каждого этапа своя, Коул... Доктор Браун... Он тебе посоветует лучших специалистов. А психотерапевт нужен обязательно: как правило, молодые взрослые мужчины очень тяжело переживают из-за своей беспомощности, они либо вообще отказываются работать, либо работают чересчур усердно, что тоже вредно. Начинаются депрессии и тому подобное...

– Алекс, благодарю тебя.
– Рик долго смотрел на нее. Женщина сидела вся бледная, под голубыми глазами темнели большие круги.
– Я отвезу тебя домой, - неожиданно бодро заявил он.

– Спасибо, но я лучше вызову такси.

– Ты уехала, потому что тебя вызвали?

– Да.

– Ты бы меня искала?

Алексис сглотнула:

– Я не знаю, Рик. Наверное, нет.

Он отрывисто кивнул:

– Я отвезу тебя домой.
– Мужчина бесцеремонно взял ее на руки и понес на выход.
– Ты любишь итальянскую кухню?

– Рик, я сейчас...

– Любишь?
– «Да, это не Коул. Этот мужчина прет, как тяжелый локомотив».

– Мне редко выдается ее есть, очень редко, но вкуса спагетти я не забываю.

–

Значит болоньез?

– Рик...
– Ее очень смущали пристальные взгляды персонала больницы. «Благо, пациенты начнут просыпаться только через несколько часов... Что?»

– Болоньез?
– «Болоньез. Точно. Еда». Уставший мозг работал медленно, словно электродвигатель, которому не хватает напряжения.

– Да, еще таглиателли с тунцом, - удивительно, как это у нее еще получилось выговорить: по всему телу растекалась такая лень, что даже говорить было сложно.

– Воот, - он слегка улыбнулся, - а то тебя не разговорить.
– Время близилось к рассвету, и небо уже было не таким черным, так что даже после ярко освещенного помещения глаза хорошо видели. И они отчетливо видели усталость на красивом лице мужчины, не меньшую, чем одолевала ее саму.

– Рик, ты, что же, целые сутки в больнице провел?

– Ну, я ездил в гостиницу переодеться и в душ. Но в общем - да.
– Напряжение в его голосе не столько слышалось, сколько чувствовалось, словно густой низкий баритон потерял свою мягкость, бархатистость.

– Я очень тебе сочувствую. Он...
– Ее и без того неопределенный взгляд стал отрешенным, а лицо потеряло всякое выражение. Алекс глубоко вдохнула, освобождаясь от тяжелых воспоминаний.
– Он очень молод.

– Ну, ему повезло...
– Доктор вопросительно посмотрела на него.
– Его оперировал лучший нейрохирург, который, по счастливой случайности, оказался в Чикаго...
– Мужчина серьезно посмотрел на нее: - Благодарю тебя, Алексис Грэй.
– На высоких скулах проявился едва заметный румянец смущения. По телу побежали мурашки: она выслушала множество благодарностей за свою жизнь и никогда не робела, но сейчас... Прежде всего, у нее никогда не было личных отношений с близкими пациентов. А еще ее никто так проникновенно не благодарил, как Рик.

– Нет. Не надо.

– Надо! Ты знаешь, скольким людям помогла всего одной операцией? И так с каждой: ты помогаешь не только пациенту, но и его семье.

Рик осторожно усадил Алекс в арендованный «Volvo»:

– Мадам, куда вас отвезти?

Мадам устало улыбнулась:

– Едем в Линкольн-Парк.

Автомобиль остановился у подъезда. Мотор заглох, и в салоне на какое-то время воцарилась тишина.

– Спасибо, Рик. Я...

– Не изобретай велосипед, Алексис Грэй. Я знаю, что ты хочешь от меня отвязаться. Но если ты готова была уйти вчера навсегда - я не был готов тебя отпустить...
– Он серьезно посмотрел на нее: - И сейчас не отпущу.

– Я...
– Алексис покачала головой, с удивлением глядя на мужчину. Она не ожидала от него не только этих слов, но и явного гнева, кроющегося за этим обманчиво спокойным тоном. «Шон говорит также, когда хочет кого-то пристрелить».

– Ты можешь дать мне свой ключ, - он протянул руку, - чтобы я благополучно доставил тебя в твои апартаменты.
– Двигаясь словно во сне, женщина порылась в сумочке, отыскала ключи и передала их спутнику.

– Даа... Благодарю.
– Мужчина взял их и подмигнул ей: