Остров Бешеного
Шрифт:
— Как себя чувствуешь, майор?
— Именно об этом мне и — хочется поговорить с вами, товарищ генерал.
Ровно через полчаса Воронов вошел в приемную. Увидев его, Михаил Никифорович сразу сказал, как бы предупреждая лишний вопрос (в комнате, несмотря на конец рабочего дня, ожидало приема несколько человек в гораздо больших чинах, чем Андрей):
— Проходите, товарищ генерал уже спрашивал о вас.
Ни на кого не глядя, Воронов постучался в кабинет Богомолова:
— Можно?
— Входи, майор. — Генерал встал из-за стола и вышел к нему навстречу. — Ну,
Воронов честно поделился своими бедами. Генерал, внимательно слушавший его, предложил:
— А может, тебя, майор, в отпуск отправить? Куда-нибудь в теплые края? Конечно же, с женой и сыном?
— Не подходит, товарищ генерал!
— Зачем так официально? Генерал, генерал… Давай попроще, мы ж не на официальном приеме, — призвал Богомолов.
— Тогда и вы попроще, а то майор, майор. — Воронов улыбнулся, подумав, что машинально передразнил шефа.
— Ну вот теперь узнаю старого вояку, а то сидит, точно засватанный, — усмехнулся и Богомолов. — Почему не подходит отпуск, Андрей?
— По двум причинам, Константин Иванович. Во-первых, у жены на работе такая запарка, что ее начальство ни за что не отпустит… — Воронов сделал паузу. — Но не это главное. Мне самому не хочется в отпуск. — Он вздохнул с облегчением, словно скинул с себя тяжелый груз.
— Так что же ты предлагаешь?
— Мозгами пошевелить хочется.
— Мозгами шевелить — дело хорошее… — задумчиво проговорил генерал, барабаня по столу. Потом внимательно посмотрел на Андрея и тихо сказал: — А знаешь, есть для тебя подходящее дело — мозги в нем ох как нужны! Только нудное оно…
— Нудное так нудное! — тряхнул головой майор.
— Можно сказать, что это дело поручил сам Президент… Позавчера вызывал руководителей главков и многим выдал по первое число.
— Вам тоже?
— Бог миловал, но, видно, до поры. Больше всех досталось Управлению по борьбе с экономическими преступлениями. Речь идет о финансовых пирамидах. Обманутый народ жалуется, а УЭП не справляется. При этом Президент посмотрел на меня, и я расценил его внимание как призыв к действию…
— Ага, скоро сотрудники ФСБ будут заниматься наперсточниками! — заметил Воронов.
— Не знаю, как наперсточниками, но лохотронщиками я бы занялся. Ты даже представить не можешь, какие деньги там крутятся, миллионы долларов.
— Много есть законных, незаконных и даже преступных сфер деятельности, где крутятся огромные бабки: казино, проституция, торговля людьми, шоу-бизнес. Да мало ли где еще? Но это не значит, что именно сотрудники ФСБ должны заниматься подобными делами. Зачем тогда существуют такие организации, как УЭП, УБОП, налоговые, наконец? Каждый обязан заниматься своим делом! — Воронов явно разошелся.
— Твоими устами, приятель, да мед бы пить. Честно признаюсь, если бы Слава Солтаганов продолжал возглавлять УЭП, то я бы не стал вмешиваться. Мы с Вячеславом Федоровичем вдоволь нахлебались
— Наверное, потому и поставили во главе Федеральной службы налоговой полиции, что отлично справлялся, — заметил Воронов. — Лучшие кадры бросают туда, где работа плохо идет.
— Ты прав, конечно. — Генерал взял чашку, несколько раз отхлебнул уже остывший чай, аккуратно поставил ее на блюдце. Потом спросил: — Так что думаешь, Андрей, о намеке Президента?
— А что тут думать? Работать нужно! — решительно ответил майор, прекрасно понимая, что то, о чем он только что говорил, — недостижимая мечта демократии будущего, а действительность, диктует свои законы. Потому и ответил: — Я согласен.
— Почему ты так быстро согласился? — Казалось, генерал был недоволен. — Даже как-то неинтересно стало! Думал, уговаривать придется. Заранее аргументы приготовил…
— Вот как? Заранее? Выходит, вы знали о цели моего прихода?
— Плохой бы я был руководитель, если бы не знал, что творится с моими подчиненными, — хитро улыбнулся Богомолов.
— Тогда зачем собираетесь уходить?
— Кто тебе сказал, что я собираюсь уходить? — насторожился хозяин кабинета.
— Как кто? — удивился Воронов. — Вы сами! Помните наш первый разговор после того, как меня раскодировали?
— Да, помню… Зачем я собираюсь уходить? — задумчиво повторил генерал. — Это уже другая песня. — Константин Иванович тяжело вздохнул.
— И все-таки?
— Если честно, то я очень устал, Андрюша…
— Вот и взяли бы отпуск да отправились куда-нибудь в теплые края, да с супругою…
— Вернул мой камешек в мой же огород?
— Да нет, я серьезно.
— А если серьезно, Андрей, я не физически устал, морально… Иногда так накатит, что хоть волком вой.
— Понимаю. Моральная усталость похожа на усталость металла, когда вся конструкция может завалиться.
— Вот-вот, завалиться, это ты точно подметил, -. с грустью вздохнул генерал. — Я и решил, зачем дожидаться, когда вся конструкция завалится? Не лучше ли самому уйти?
— Но вы же не сможете без работы, Константин Иванович. Много есть примеров, когда человек работал, тянул лямку, нормально себя чувствовал, а как только ушел на пенсию, так и полезли у него из всех щелей болячки: там хрустит, тут скрипит…
— Ас чего ты взял, что я собираюсь уходить на пенсию? Работу я свою оставлять совсем не собираюсь: буду консультировать, помощь молодым оказывать… Да мало ли где может пригодиться мой опыт.
Слушая Богомолова, Андрей прекрасно понимал, что генерал пытается не ему что-то доказать, а самого себя уговаривает. Воронов много лет знал Константина Ивановича и был уверен, что его боевой дух, высокий профессионализм, богатейший опыт нужны органам, и это наверняка не секрет для руководства, а значит, оно вряд ли отпустит заслуженного генерала на вольные хлеба. Тем не менее на душе у Воронова было грустно. Видно, это почувствовал и хозяин кабинета: