Остров Блаженных
Шрифт:
Вулкан? Первое сравнение, пришедшее на ум Томскому, оказалось весьма точным. Именно так выглядели и вели себя вулканы, описанные в учебнике природоведения. А еще он вспомнил стихотворение Гумилева:
Одиноко-незрячее солнце смотрело на страны,Где безумье и ужас от века застыли на всем,Где гора в отдаленье казалась взъерошенным псом,Где клокочущей черною медью дышали вулканы.Толик шептал эти слова, поражаясь тому, насколько хорошо они описывали то, что он сейчас видел. Но все это было
Томский дал знак отряду двигаться вперед. Оказавшись у подножия черного конуса, направил на него луч фонарика. Если это и было плесенью, то очень странной. Больше всего черная масса напоминала резину и отражала свет. На вид была твердой, а проверять ее на ощупь Анатолий не хотел.
Издав очередной всхлип, дом-вулкан смолк, словно убедившись в том, что напугать людей ему не удалось. Отряд прошел мимо. Впереди не наблюдалось никаких препятствий. Люди пошли быстрее. Толик двигался впереди. Он совершенно успокоился, но вдруг застыл, как вкопанный. Сделать следующий шаг ему помешала интуиция. Или, если быть точным, некое особое чувство, выработавшееся у людей, домом которых стало Метро.
Вездеход ткнулся Толику в спину.
– Ты чего?
– Пока сам не понимаю, – отвечал Томский. – Но здесь что-то не так…
– Что?
Толик не ответил. Он осматривался.
Улица. Обгрызенные черенки домов. С десяток проржавевших насквозь автомобилей, застывших в разных положениях. Полное отсутствие движения. Так почему же он остановился?
Озарение пришло, когда Анатолий посмотрел себе под ноги. Асфальт повсюду был покрыт трещинами, через которые пробивались ростки колючей травы, а тут… Улицу пересекала темная полоса шириной метра в четыре, очень напоминавшая по виду резиновое покрытие дома-вулкана. Томский обернулся. Так и есть. Черная речушка брала свое начало от закутанного в кокон плесени дома. Это означало, что, несмотря на кажущуюся твердость, темная масса имела свойства жидкости. Значит, все-таки вулкан, который извергал какую-то гадость? Что-то вроде битума.
Томский собирался опуститься на корточки и коснуться рукой чудо-битума, но тут увидел метрах в двадцати бетонную плиту. На первый взгляд она выглядела просто частью обрушившегося дома, если бы не одно «но»: плита лежала точно на черной речушке, а два ее торца покоились на том, что можно было назвать берегами. Мост. Кто-то сделал из плиты переправу.
Толик вспомнил свое путешествие на Лубянку. Театральный проезд. Гигантский слизень и его фосфоресцирующий след. Мерзость, разъедавшая все, как серная кислота. Он вскинул руку, указывая на плиту.
– Всем туда.
Отряд повиновался приказу. Томский первым вскочил на плиту. Перешел битумную реку, спрыгнул на асфальт. Он гордился собой. Своим умением предчувствовать опасность.
– Элементали… Они живут на верхушке горы и издают шум, который мы слышали.
– Да нет никаких элементалей. Смотри, придурок.
Анатолий обернулся. Проклятье! Иван решил в очередной раз доказать Дантисту, что чудес не бывает. Он присел на корточки и коснулся поверхности битума стволом «калаша».
– Стой! Не надо! – Томский бросился к товарищу. – Нельзя!
Поздно. Анатолий понял это, хотя ничего особенного еще не произошло. Иван встал и смотрел на командира.
– Ты сдурел?!
Боец не видел того, что начало происходить за его спиной. В месте прикосновения ствола автомата
– Элементали! Элементали!
Под визг Дантиста, Томский толкнул Ивана в сторону застывших на другом конце плиты товарищей. Проделать то же самое с впавшим в истерику Дантистом он не успел. Черные облака начали сливаться в одно большое облако. Эта тьма надвигалась на Анатолия и Дантиста. Всего пара секунд, и они оказались в кромешном мраке.
Томский попытался отыскать паникера на ощупь, но вытянутые руки его натыкались на пустоту. В поисках Дантиста Томскому удалось добраться до конца плиты. Он спрыгнул на асфальт, но большого облегчения это не принесло. Мрак не был полным. Он состоял из фиолетовых и черных полос-потоков, которые куда-то плыли, скручивались в кольца, распрямлялись, свивались в спирали и образовывали воронки.
Лучшим выходом теперь было остаться на месте и попытаться восстановить ориентацию в пространстве. Лучшим, но… Томский пошел. Он не нашел в себе сил противиться гипнотическому танцу потоков и теперь двигался параллельно им, уходя от плиты все дальше. Толик слышал, как его окликают товарищи, как продолжает вопить об элементалях Дантист, но продолжал идти, хотя знал, что делать этого нельзя.
Фиолетово-черные воронки были глазами. Глазами существ, наблюдающих за человеком со всех сторон. Бесстрастно взирающих на жалкие потуги Томского выбраться из мрака. Может, это и были элементали? Интересно, куда они его заведут? Испытывая какое-то болезненное, извращенное любопытство, Толик плыл по коридорам мрака. Надежда установить контакт с элементалями уводила его в некую запретную страну, все дальше от мира людей. В страну, где все вороны как две капли воды похожи на конторки, а синие гусеницы, оседлав шляпки грибов, курят свои кальяны.
Неизвестно, как долго продолжалось бы это путешествие, если бы Толик не увидел неподалеку от себя белое пятно. Мрак начал рассеиваться, а Томский – выходить из гипнотического транса. Белое пятно обрело форму. Человек. Девочка лет пяти в причудливом противогазе. Босая в белой рубашке до пят. Галлюцинация?
– Помоги! Томский, помоги мне!
Голос Дантиста окончательно вернул Анатолия в реальность.
– Где ты?
– Помоги!
Девочка хихикнула и убежала в руины, а Томский увидел Дантиста. Тот лежал на спине, пытался встать, но никак не мог оторваться от поверхности битума, который кипел вокруг. Пузырьки лопались, но уже не выбрасывали черного дыма. Черная река получила то, что хотела, и элементали на время успокоились.
Глава 6
Пыль и нафталин
Засохшее кривое деревце было единственным на поле растением высотой больше метра. Некогда здесь были и другие деревья, о которых напоминало множество пней. Их спилили еще во времена строительства второго Периметра укреплений, окружавших Жуковку. Польза была двойной: стройматериалы и улучшение обзора подходов к столице Рублевской Империи.
Теперь одинокое деревце служило насестом для гарпии, которая, качаясь на ветке, поглядывала по сторонам в поисках добычи. С наступлением вечера на охоту должны были выйти вараны. Заметив кого-нибудь из них, устроившиеся в разных концах поля гарпии-наблюдательницы подали бы сигнал товаркам. Все дальнейшее было делом техники: твари сбивались в стаю, атаковали рептилию и пировали до утра, дерясь за куски мяса, оторванные от туши варана.