Остров Демонов
Шрифт:
Мадам откинулась в кресле и посмотрела на монсеньера де Бомона. Неожиданно он показался ей отвратительным уродом. Было уже не так ужасно думать о том, что Роберваль сделает с ним, когда услышит о поведении Маргерит и о невыполненном поручении. Она должна предупредить Роберваля, что девчонка вскружила лейтенанту голову.
— Вы гораздо старше, мадам… но вы не можете не помнить о том, как ужасно себя чувствует девушка…
Губы мадам крепко сжались, но потом растянулись в любезной улыбке.
— Допивайте свое вино. Я не могу больше задерживать вас, потому что ваши новости слишком важны!
…Мадам Роберваль просунула голову в дверь, обогнав лейтенанта де Бомона.
— Извините за вмешательство, месье. Любовь моя! Мой дорогой маркиз! Монсеньер де Бомон привез важные новости… плохие новости! — она посмотрела на мужа, чей взгляд посуровел.
— Что-нибудь с моей племянницей? — грозно спросил он.
— Она не смогла приехать, монсеньер.
Турнон шагнул вперед.
— Что-нибудь случилось?
— Нет.
Мадам взяла лейтенанта за руку и подвела к мужу.
— Покончите с этим! — приказала она. — Расскажите ему!
— Я… я… — лейтенант не мог продолжать.
— Она отказывается ехать, Франсуа, — не выдержала мадам. — Она шлет тебе свой поклон и говорит, чтобы ты отправлялся к дьяволу!
— Нет, мадам! — воскликнул Бомон.
— Именно так! И монсеньер де Бомон не выполнил поручения: он должен был привезти ее силой.
Внезапно Элен удивленно замолчала. Все трое мужчин едва слушали ее, погруженные в свои думы: Бомон, очевидно, был в шоке, сожалея, что рассказал лишнее и этим навредил Маргерит. Турнон видел в этом отказ от всего, что он предлагал; но Роберваль — сначала она не могла понять чувства своего мужа — он выглядел довольным! Как будто бы он был доволен, но пытался не показать этого. А она так надеялась, что это разбудит в нем зверя!
— Вы сделали все возможное? — спросил вице-король Бомона.
— О, да, монсеньер, но… — лейтенант искал оправдания для Маргерит, но ничего не мог придумать.
Роберваль посмотрел на Турнона и покачал головой.
— Она очень капризная девушка! — сказал он таким тоном, как будто бы рассказывал о своей любимице.
— Франсуа! Она же сказала, чтобы ты отправлялся к дьяволу!
— Нет, мадам, это сказал я! — Бомон посмотрел на вице-королеву, ужасаясь своему признанию. Он выглядел как Святой Себастьян, ожидающий стрел, и ей захотелось, чтобы они полетели в него.
Роберваль махнул Бомону.
— Отправляйтесь к моему казначею, — сказал он так, будто бы ничего не слышал. — Он заплатит вам за эту поездку. До свидания!
— До свидания, монсеньер… мадам… — Бомон ушел.
Мадам молча стояла в тени, в бешенстве от того, что оказалась не на той территории. Она переводила взгляд с Роберваля на Турнона. Что случилось? Ее муж был спокоен, как кот, нашедший мышь. А может быть, он был мышью, почувствовавшей запах кота? А Турнон со своими колкими словечками — что с ним? Он сидел тихо — он, который знал ее мужа лучше, чем даже она сама. «Женский разум», — раздраженно подумала она. Но сейчас он был мужчиной, стойко переносившим свою боль. И потом, она вспомнила одну вещь, которую Бомон не успел рассказать.
— Она стояла на стене, — начала мадам, — и угрожала прыгнуть вниз. Она готова умереть, лишь бы не выходить замуж за маркиза.
Турнон посмотрел на нее, и она вернула ему полный ненависти взгляд.
— Так всегда с девушками, — снисходительно сказал Роберваль. — Конечно, она должна быть послушной…
Турнон выпрямился и, казалось, сбросил свои меха, свой плащ и даже свой горб, прекратив, наконец, притворство. В его голосе больше не было иронии.
— Мы дурачили друг друга, Роберваль, — сказал он. — Мы использовали друг друга. Но я не буду использовать эту девушку. Между мной и тобой было так много всего… а между мной и Маргерит ничего не было. Завтра я отправлюсь за ней. Если она согласится ехать, я привезу ее в Париж так, как должна приехать невеста. Мы будем бросать монеты и слушать восхищенные крики толпы. Если она откажется… — он сделал паузу, чтобы дать Робервалю прочувствовать его слова, — … тогда я обращусь к королю с просьбой защитить ее… от вас.
Он смотрел на них, переводя взгляд с Роберваля на его жену и обратно.
— Вы оба отвратительны, — молвил напоследок маркиз и вышел из комнаты.
Они не шевелились, только в камине потрескивали тлеющие угольки. Неожиданно Роберваль схватил жену за руку и бросил на колени.
— Ты все испортила! — взревел он. — Ты! Ты!
И занес руку для удара.
ГЛАВА 27
В Шимбери Пьер убедился, что его преследуют. Двое стражников вышли с постоялого двора вслед за ним, и с тех пор вдалеке он мог различить топот копыт, где бы ни остановился. В Ланлебурге, у подножия Больших Альп он уже не заметил их, хотя был настороже. Должно быть, он ошибался относительно их намерений, и они свернули на юг, к Бриансону. Пьер купил тяжелую крестьянскую накидку с капюшоном и начал свое опасное восхождение по обледеневшей горной дороге.
Но посмотрев назад с возвышения, он увидел их далеко позади — и подстегнул Баярда. Стиснув зубы, они продолжали свой бег против обжигающего ветра.
Почему они не арестовали его в Чимбери? Несомненно, у них был приказ. Или им было приказано следить за ним и арестовать лишь после того, как бумаги будут у него в руках? Но отклоняться с дороги было слишком поздно. Он должен использовать время и хитрость вместо оружия, а если это не поможет, то доказать Монморанси, что один воин адмирала лучше двоих солдат коннетабля.
От города Суза шла ровная и прямая дорога через богатый Пьемонт. Пьер снял грубую накидку и бросил ее на обочину дороги. Он низко склонился к шее Баярда, и лошадь понеслась бешеным галопом. Скоро древние крепостные стены и шестнадцать башен Турина показались над плодородной равниной.
Он достаточно изучил город, но и в городе хорошо знали его — адмиральского племянника, хваставшегося своими новыми шпорами на каждой улице. Он не хотел открыто появляться в Турине.
Недалеко от дороги Пьер заметил крестьянский дом с кирпичной оградой, которая говорила о некотором достатке. Он остановил Баярда и привстал в седле, оглядываясь назад. Позади не было никаких признаков погони, не слышал он и стука копыт, который далеко разносился бы по мерзлой земле. Может быть, стражники остановились в Сузе или повернули на север. Не раздумывая больше, Пьер направился к домику. Преследовали его или нет, он должен был выполнить свою миссию.
Он был встречен яростным шипением гусей и злобным лаем собак. Дети, игравшие с животными на берегу пруда, бросились к показавшейся в дверях матери.
Пьер спешился.
— Да благословит Бог вас и ваших детей.
— И вас, монсеньер! — отвечала женщина на плохом французском: ее краткость говорила о том, что она была не слишком рада появлению незнакомца. Рядом с женщиной стояла белокурая девочка, которая слегка напомнила Пьеру Маргерит.
— Хочешь прокатиться на большой лошадке? — спросил он девочку на местном наречии.