Остров Эрендорф
Шрифт:
* * *
– ...Господа,- продолжал Матапаль,- теперь я должен сказать вам несколько слов по поводу будущего идеального капиталистического общества, которое...
В этот момент в зале произошло замешательство, и двое голых людей, синеватых и совершенно мокрых, упали на колени к ногам Матапаля. Один из них был рыжий, а у другого на груди болтались остатки крахмальной манишки.
– Мистер Матапаль!
– жалобно воскликнул голый человек в манишке, стыдливо прикрывая обеими руками свою не слишком впечатляющую наготу.Мистер Матапаль, вы, вероятно, меня не узнаете. Я - Линоль...
Батист зарыдал.
– Больше того... Я курил... ваши... па-па-па...
– ...пиросы,- добавил жалобно Галифакс (ибо это был он).
– Больше того... я... это самое... требовал индейку... с каштанами... из автомата... я... я... я... даже был премьер-министром... Простите нас! О, простите нас!
Оба голых человека протянули к Матапалю голубые, горестные руки.
– Хорошо,- сказал Матапаль.- По случаю торжества я прощаю вас. Отведите этих молодых людей в питомник лакеев. Двадцать долларов в неделю, с вычетом всех выкуренных папирос и съеденных индеек. Напитки - за счёт компании. Ступайте!
Голые были уведены. Дамы опять повернулись в сторону Матапаля.
– Итак, господа...- сказал Матапаль.
* * *
...А в это время Ван наконец доплыл до "Юпитера" и схватился за трап. Он отфыркался и быстро вскарабкался на палубу.
– Эй!
– крикнул он матросу, который, вытянув шею над бортом, как загипнотизированный смотрел вдаль.- Эй, вы! Здесь профессор Грант?
– Идите вы к чёрту со своим профессором, не видите разве, что делается.
Ван бросился по лестнице вниз, как гончая собака, лопавшая на верный след, побежал по длинному корабельному коридору мимо длинного ряда дверей. Возле одной из них он услышал грозный голос Гранта:
– Пустите же, чёрт возьми! Я не позволю вам шутить с выдающимся учёным и членом академии! Это просто наглость!
Ван в один прыжок очутился у двери каюты.
– А, вы здесь! Наконец-то я вас поймал. Теперь вы не уйдёте от меня!
Он забарабанил обоими кулаками в дверь. Изнутри послышался точно такой же стук. Это стучал разъярённый профессор.
– Пустите!
– закричал Ван.
– Пустите!
– закричал Грант.
И они снова принялись колотить кулаками в дверь...
* * *
– Итак, господа,- сказал Матапаль, и бокал, в который упал большой кусок штукатурки, выпал из его рук. Стены зашатались. Послышался подземный гул. Эрендорф ещё раз понюхал воздух, запахший серой, и кинулся к дверям. Но, вероятно, было уже поздно. Дворец Центра треснул сверху донизу. Колонны упали на джентльменов. Затем всё смешалось в одном общем крике.
* * *
– Джимми... Ты видишь...- Елена показала рукой на остров.
Джимми посмотрел и замер.
– Товарищи!
– кричал Пейч в рупор.- Смотрите туда!
Матросы кинулись к бортам. Над островом поднялось облако пыли и огня.
И остров, на глазах у всех, с лёгким треском провалился в океан, как Мефистофель в саду Маргариты.
Синие
* * *
Раскрепощённая дверь каюты распахнулась, и профессор Грант со свёртком под мышкой косыми, старческими прыжками бросился наверх.
– Держите его!
– завопил Ван, кидаясь вслед за профессором.
Профессор Грант выскочил на палубу и бросился к Пейчу, который как зачарованный не мог отвести глаз от того места, где только что был остров.
– Послушайте!
– взволнованно воскликнул Грант.- Меня там заперли. Я чуть не опоздал. Куда это вы смотрите? Э?.. Где остров?
– Провалился,- сказал Пейч.
У профессора с носа упали консервы.
– Что?! Вы этим хотите сказать, что я плохой геолог? Вы мне за это ответите.
В этот момент Ван подскочил к профессору и схватил его за рукав.
– Слава богу! Наконец-то я вас нашёл! Теперь моя репутация будет спасена...
Профессор побагровел.
– К чёрту! Меня очень мало трогает спасение вашей репутации, когда моя собственная погибла.
– Выслушайте меня!
– взволнованно воскликнул Ван.
– Не хочу!
– закричал профессор.- Я им докажу, как дважды два четыре, что остров не мог провалиться. Елена! Где мой арифмометр? Ах, вот он, под мышкой. Проклятая рассеянность... Сейчас я повторю свои вычисления, проверенные мною трижды...
С этими словами профессор быстро развернул бумагу и вытащил арифмометр.
Ван слабо вскрикнул.
– Не надо! Ради бога, не надо! Не губите моей репутации и репутации фирмы. Тут произошло недоразумение!
Ван стал в позу и быстро заговорил:
– Всем известно, что фирма Дуглас Мортон и К° (Нью-Йорк, Десятая авеню), по выработке пишущих и счётных машин, касс и арифмометров, представителем которой являюсь я, есть самая честная, аккуратная и самая долголетняя фирма в Штатах, хотя многие торговцы, как, например, негодяй Мурфи, утверждают противное. В данном случае произошло грустное недоразумение, которое я и стараюсь вот уже целый месяц уладить, во избежание распространения в обществе и среди клиентов ложного взгляда на наши машины. По недосмотру главного монтёра, в вашем арифмометре номер восемьсот двадцать девять миллионов семьсот двадцать четыре тысячи пятьсот один АВ вместо плюса поставлен минус, и наоборот... Наша фирма приносит вам свои извинения по поводу этого прискорбного инци...
– Моя репутация спасена!
– вскричал профессор Грант.- Вместо плюса минус! Это в корне меняет дело. Значит, остров провалился вполне научно, и все материки, наоборот, остаются на своих местах.
– Только, ради бога, не разглашайте этого прискорбного случая! зарыдал Ван.- И наша фирма готова компенсировать вам все убытки, причинённые нашей ошибкой.
– Милый!
– воскликнул Пейч.- Да мы готовы поставить вам при жизни небольшой памятник, этот арифмометр отправить в музей, а вашу фирму освободить от всяких налогов на пятьдесят лет.