Остров гориллоидов. Затерянные миры. Т. 7
Шрифт:
В первую очередь Фортунатов прославился как боевой командир. «Комитетская» деятельность была для него явно вторична. Он участвовал во взятии Казани, Ставрополя (ныне Тольятти); в бою под Ставрополем его находчивость спасла от верной гибели отряд Каппеля, по представлению которого «доброволец Фортунатов» был произведен в чин прапорщика [30] и, следующим приказом от того же числа, «за храбрость под Новодевичьем и Казанью — в корнеты [31] .
30
Приказ Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания № 251 от 24 августа (нового стиля) 1918 г.
31
Приказ № 252. Автор благодарит за помощь А. Б. Езеева.
Полковник
После непродолжительного боя красные оставили Климовку, уходя на запад бесчисленными повозками. Наша пехота вошла в Климовку. Б. К. Фортунатов просил не стрелять по отходящим красным и, взяв 6–7 человек разведчиков, ускакал оврагом, чтобы отрезать хвосты уходящей колонне красных. Мы наблюдали за ним, насколько нам позволяла пересеченная местность. Через полтора-два часа Фортунатов вернулся со своими разведчиками и привел четыре военные повозки с одним пулеметом и пулеметными лентами на каждой, а красногвардейцы убежали в кустарник» [32] .
32
Вырыпаев В. О. Указ. соч. С. 8–9.
Интересно сравнить его фронтовой образ с наблюдениями Славяновой-Смирновой: «Фортунатов никогда вовремя не поест, не попьет, спать может месяцами на полу, каждую ночь в разных местах и не любит в разгар революционной деятельности примитивного комфорта…» [33] .
Наконец, яркий образ Фортунатова дает в своей повести «Встреча» писатель Иван Вольнов, находившийся в 1918 году в Самаре. Фортунатов выведен там под именем начальника кавалерийского отряда имени Учредительного собрания Португа-лова, «о храбрости и жестокости которого так много говорили в добровольческих частях». В одном месте Вольнов нарисовал портрет Фортунатова: «Высокий, щетинистый, с длинным лошадиным лицом, пыльно-загорелый и угрюмый, в простой солдатской гимнастерке, измятом картузе с георгиевской ленточкой, он ни одеждой, ни наружностью не отличался от своих солдат» [34] . В другом месте читаем: «…он был прекрасный стратег, неустрашимый воин… наравне с рядовыми солдатами мужественно нес все неисчислимые тяготы Гражданской войны так же, как рядовые, питаясь тем, что можно было добыть на пути, ночуя в поле, на сырой земле, в сараях или в седле, так же заботливо и нежно относясь к своему верному другу на войне — лошади… Португалов — член Учредительного собрания и мог бы, как другие члены Учредительного собрания, жить в лучших гостиницах, где-то заседать, куда-то торопиться на извозчике или в автомобиле, с озабоченным или непроницаемым видом носить под мышкой толстый портфель, обедать в ресторанах в обществе веселых и нарядных женщин. Он не делал этого, он рисковал жизнью — в поле, в грязи, в крови, под дождем, голодный, во вшах, в бессоннице, в неотпускающем напряжении» [35] .
33
Славянова 3. Указ. соч. С. 124.
34
Вольнов И. Е. Круги жизни: Повести и рассказы. М. 1991- С. 291.
35
Там же. С. 338–339.
После того, как 18 ноября 1918 года в Омске произошел переворот, приведший к власти адмирала Колчака, и среди членов Комуча были произведены аресты, кое-кто из «героев» тыла настаивал на аресте Фортунатова, но Каппель (произведенный к тому времени в генералы) взял под защиту своего боевого товарища. «Как ни странно, — писал генерал Петров, — под руководством Каппеля (настроенного монархически — Я. Л.) объединились группы, имевшие ранее на фронте эсеровскую окраску» [36] . Петров продолжал: «Про Фортунатова можно сказать, что с самого начала действий Народной армии он редко появлялся в штабе и все время проводил на фронте с Каппелем. Показал себя отличным солдатом и командиром. Судьба его очень интересна: им был сформирован конный отряд, развернутый в дивизион под его командованием; получил чин корнета; во время отступления от Самары он бессменно прикрывал отход, а когда произошел переворот в Омске и сотрудниками адмирала Колчака был отдан приказ об аресте членов Комуча, то в отношении Фортунатова он не был исполнен. По рассказам, Фортунатов явился к Каппелю и прямо спросил: когда меня арестуете? Каппель успокоил его, что не собирается. Фортунатов до лета 19-го года пробыл в войсках Колчака и только во время боя за Челябинск или после него решил не двигаться в Сибирь, а уйти в район действий оренбургских и уральских казаков. Случайно, уже в Америке, при чтении книжки уральского атамана Толстова о судьбе казаков, мне попало<сь> имя Фортунатова. При отступлении Уральской армии к форту Александровскому зимой 19–20 года упоминается, что Фортунатовский дивизион был еще надежной частью. С уральцами в Персию он не пошел» [37] .
36
Петров П. П. Указ. соч. С. 84.
37
Он же. Роковые годы. 1914–1920. Калифорния. 1963. С. 109–110.
По сообщению московского историка А. А. Петрова, дивизион корнета Фортунатова на май 1919 года проходит по документам в составе Отдельной Волжской кавалерийской бригады генерал-майора К. П. Нечаева. Участник и исследователь Белого движения на Востоке России А. П. Еленевский отмечал, что Фортунатов, «несмотря на все партприказы с<оциалистов>-р<еволюционеров> о переходе к красным, остался непримиримым борцом с большевиками» [38] .
Историк Белого движения В. С. Пешков, выявивший в архивном фонде 1-й советской армии показания рядового Букреева из отряда Фортунатова, попавшего в плен и допрошенного 28 октября 1919 года, сообщил ряд интересных сведений.
38
Еленевский А. П. Перечисление войсковых частей Поволжья и Сибири в 1918–1919 годах // Военная быль. 1968. № 89. С. 39.
Букреев рассказал, что одно время отряд назывался i-м Егерским дивизионом и был в составе войск Каппеля. Отступив из-под Челябинска на Кустанай, дивизион по Тоболу дошел до линии Ташкентской железной дороги в районе Изембета, имея целью выйти на соединение к Деникину. Отряд насчитывал 5 эскадронов, 2 пулеметные команды (пешую и конную) и 1 артвзвод. В эскадронах было по 70–80 сабель, в артвзводе — 30 бойцов, в обеих пулеметных командах — по. В обозе — 33 больных и 400 обозных. В эскадронах по 6–7 офицеров, в пулеметных командах — по 6, в артиллерии — 5. Выдано боеприпасов — по 150 патронов у добровольцев, и по 40 — у мобилизованных.
Отряд, в это время именующий себя «i-м Волжским партизанским отрядом», к моменту допроса партизана находился в пути уже около двух месяцев, выживая за счет реквизиций. У Кустаная «фортунатовцами» были взяты пленные, причем коммунистов расстреляли. По ходу движения отряд пополнялся дезертирами и белыми (очевидно, отставшими от отступающих или разбитых частей). Около 23 октября в одном из аулов для маскировки были сделаны из купленной у киргизов материи несколько красных знамен и красные ленты на фуражки [39] .
39
РГВА. Ф. 157. Оп. 3. Д. 563. Л. 528–529.
До Деникина отряд не дошел. Следы его находим в гибнувшей Уральской Отдельной армии генерал-лейтенанта В. С. Толстова. Генерал-майор И. Г. Акулинин писал: «Из всех частей, двинутых из Гурьева на север, серьезную боевую силу представляли только две части: русско-сербский отряд штабс-капитана («воеводы») Киселева и партизанский отряд корнета Фортунатова. Первый из них прибыл к уральцам по реке Эмбе из Южной армии, а второй, оторвавшись от армии адмирала Колчака в районе Кустаная, долго скитался по киргизским степям, пока не вышел на жилую косу.
Однако посылка этих подкреплений, конечно, ничего изменить не могла» [40] .
Дальше следы отряда и его доблестного командира вновь теряются… Некоторые современники поторопились его похоронить. А Фортунатов неожиданно воскрес, оказавшись каким-то образом в… Конармии Буденного. Таким образом, он повторил судьбу ряда бывших эсеров, а то и офицеров-монархистов (например, литературного Рощина из «Хождения по мукам» или реального А. П. Перхурова, руководившего Ярославским мятежом).
40
Акулинин И. Г. Уральское казачье войско в борьбе с большевиками // Белое дело. Т. 2. Берлин, [1927]. С. 143.